Двое за дверью: Интервью с женой и мужем о деле домашнего насилия

На прошлой неделе мы писали о нескольких случаях домашнего насилия, всколыхнувших сеть. Наибольший резонанс вызвала история матери четверых детей Лилии Шевцовой и ее мужа Александра Русанова. Вечером 28 августа Лилия опубликовала пост, в котором написала, что несколько лет находится под психологическим, физическим и финансовым давлением. В доказательство она прикрепила фото двухлетней давности, где четко видно ее разбитое лицо. В своем посте женщина написала, что ее муж постоянно манипулирует детьми и хочет выгнать ее из квартиры. В комментариях на странице Лилии можно было увидеть как слова поддержки, так и обвинения в стиле «сама виновата», «ты ж психолог» (на странице женщины указано, что она изучает гештальт-терапию). Со своей стороны, Александр выложил на следующий день фотоальбом с детьми, а спустя еще два дня — фото с Лилией. Кто прав и кто виноват, можно определить только в ходе расследования. Мы поговорили с обоими героями этой истории. И публикуем интервью и с Лилией, и с Александром.

С Лилией мы встретились в офисе ГО «Біла Стрічка», которая работает со случаями гендерно обусловленного и домашнего насилия.

Лилия

Почему вы решились написать тот пост 28 августа?

У нас был конфликт в июле еще. Он тогда вызвал полицию, написал заявление, что я горе-мать и алкоголичка. Позднее он отрицал это. Но есть документы, которые это подтверждают. Он забрал мой кошелек и куда-то скрылся на две недели. Участковому сказал, что к матери уехал. Я две недели кормила детей за свои средства, а потом начала планировать отдых на море, решила свозить всех на Белосарайскую косу. И за три дня до отъезда он вдруг вернулся. Хорошо, что была моя мама и подруга, которые помогли мне собраться и уехать. Когда мы были на море, он ни разу мне не позвонил. После возвращения с моря я не могла с ним общаться. Мы приехали, а в доме пустой холодильник, я сама пошла и купила продукты.

Потом он ждал-ждал… У нас потек бойлер, и эта ситуация заставила нас начать общаться. Потому что к этому моменту он жил в одной комнате, а я с детьми — в другой. Он начал говорить, обнимать меня, я понимала, что не хочу, я сказала: «Саша, я не хочу быть с тобой, пожалуйста, отпусти меня». Но он этого не слышал. Предложил вечером пойти в кино и кафе. Он еще меня специально сфотографировал, чтобы потом показывать, что мы, мол, только что примирились и у нас все хорошо. Из кафе я убежала, потому что уже там он меня начал обижать. Я ему напомнила про кредит, который оформлен на меня, а он сказал: «Терпи, всему свое время». Я ему напомнила про то, что он писал на меня заявления в полицию, а он сказал: «Я такого не писал. И вообще, у нас все хорошо. Что ты начинаешь?» В тот день он понял, что я не иду на примирение как обычно. И уже два месяца прошло. Я сказала, что хочу уйти. Он начал угрожать. Унижать. Сказал, что отберет детей. Сказал, что выставит меня сейчас на улицу. Что скажет службам, что я бросила детей. Я сказала: «Так не будет, и не смей мне больше угрожать». Он стал сильнее агрессировать. Дети испугались. Начали просить уйти в нашу комнату. Он им говорил: «Не идите с матерью, она только и делает, что все разрушает». Я попросила не манипулировать детьми. Он заорал и сказал: «Не заткнешься — я тебе опять сломаю твой нос». Мы закрылись в комнате. На тот момент пост мне показался единственным выходом.

Я давно хотела уйти от мужа. Уже год как. И уже год как начала зарабатывать сама на фрилансе. До этого момента я боялась, что не потяну сама детей. Да и у меня в Киеве нет помощи. Я переехала сюда из Донецка, и здесь у меня только друзья, которых сложно все время о чем-то просить. Муж был против того, чтобы я зарабатывала. Все время обесценивал, говорил, что «твои копейки нас не спасут». Часто агрессировал, отключал Wi-Fi, чтобы я не могла работать. Зимой разбил мой телефон. Но сейчас я поняла, что став финансовой независимой, смогу содержать детей сама.

Вы пробовали с мужем разойтись мирно?

Да, несколько раз начинала разговоры о том, сколько может так продолжаться. Но он говорил: «У нас все хорошо, что ты выдумываешь! Ты посмотри на других. У нас все замечательно». Я ему говорила, что то, что он делает, как ведет себя, меня не устраивает.

Например?

К примеру, я в туалете, он врывается, толкает меня и заходит. Или я стою у холодильника, а он подходит и толкает или пальцы на руках заламывает. Помню, как-то он плюнул в лицо, после того как я показала средний палец. До этого он лил нескончаемый поток матов и угроз. Я показала палец. Он стал быстро приближаться, думала ударит. Он сильно харкнул и плюнул в лицо. Он упрекал, что обеспечивает нас с детьми и мы, неблагодарные, живем за его счет. И слова «стоп», «хватит» на него не действовали. Дети тоже, кстати, стали плеваться.

Сколько лет вы вместе?

Девять лет, но в браке с 2012-го. У нас сначала родились двое детей, потом мы расписались. Он не хотел заключать брак, говорил, что это не нужно и ничего не значит. Я его любила и смотрела на него невидящими глазами. А потом узнала, что у него была 19-летняя любовница. Помню, он ушел гулять с детьми и оставил дома телефон. Я никогда прежде не рылась в его мобильном, а тут почему-то решила глянуть и увидела фото и переписку в мессенджере. Я написала ей, что у Саши есть я и двое детей, а также ребенок от первого брака. А ему устроила скандал. Он сначала отрицал, но потом не было смысла отнекиваться.

И после этого вы решили пожениться?

Нет, мы расстались, но он начал меня возвращать. Он снял квартиру, говорил, как ему тяжело. Мне стало так жаль его, я носила ему судочки с едой, переживала, что он голодный. Считала себя виноватой. Сам он о себе никогда не заботился. Если ему не поставишь еду на тарелочке, он будет ходить и говорить, что он голодный, никто его не кормит и не заботится о нем.

В новостном сюжете одного из каналов вы говорите, что писали заявления в полицию на своего мужа, но и вы же их забирали. На вас давили?

Прям так, чтобы «взяла и забрала», он мне такого не говорил. Но на мне висит кредит, и он говорил: «Вот и будешь выплачивать его сама». Были какие-то постоянные угрозы, и я боялась, потому что у меня не было денег. Когда он мне разбил нос два года назад, я испугалась, что его посадят. А как мне с детьми жить? Мне было страшно.

Расскажите про тот случай.

Саша говорил, что это была случайность. Но я знала и говорила ему, что это не правда. На что слышала: «Ну я ж тебя не кулаком ударил!» Когда приехала полиция, дети говорили: «А папа разбил маме нос, а папа называет маму шлюхой подзаборной».

И что полиция?

А полиция приняла от него заявление, хотя я тоже писала.

После этого бил?

Толкал. Я защищалась. Не хотела больше бояться. Чашку я бросила два раза, когда он 10 минут изливал на меня поток мата, когда дети плакали и просили «хватит ругать маму», когда начал угрожать. И чашку бросала в стену, чтобы показать, что со мной так больше нельзя. Из самого последнего — я вылила  холодный борщ… Муж сидел и кричал, что я ничтожество, ничего из себя не представляю. Я молчала, не хотела развития конфликта. Дети испугались. Он начал угрожать, что в этой квартире меня не будет и жрать я буду на помойке. И чтобы не трогала еду, которую приготовила. А я кормлю младшую дочку Дашу грудью. Не смогла больше терпеть, быть жертвой. Взяла холодный борщ и вылила на стену рядом с ним. Думала, убьет меня. До этого никогда не решалась на такое. Только закрывалась руками, когда он толкал и агрессировал.

Были случаи физического насилия до той истории с фото с разбитым носом. Был сильный удар прямо за правым ухом. Тогда я решилась снять побои и развестись. Есть подтверждающие документы, сейчас они у юристов. Тогда подала сама на развод. Документы вернули, была ошибка в составлении. Я могла ее исправить и отдать на доработку. Но уже прошло около месяца. Снова пришлось общаться, так как общий быт. Он начал меня возвращать и вернул. Было жалко, страшно, давило чувство вины, ведь он же содержит детей. О своей безопасности я не думала.

Что бы вы сказали людям, которые пишут в комментариях «зачем она от него родила четверо детей»?

Когда он мне разбил переносицу, мне не куда было обратиться. Я собиралась тогда уходить. Но не смогла. Не куда было. Не было сил, ресурсов. Я долго не шла на контакт. Потом начали разговаривать, так как есть домашние вопросы по детям. Потом предложил отдых вместе. Позднее он сказал мне: «Мы так сильно устали. А помнишь, ты хотела в Париж?» Я подумала, что это было бы не плохо. В Париж мы поехали за кредитные деньги, то есть фактически это я нас туда свозила. Мы не планировали больше детей, нам и с тремя-то было нелегко. А когда вернулись, я поняла, что у нас будет ребенок. Для меня это был шок, потому что у нас уже к тому времени опять произошла ссора.

Как ваши дети реагируют, видя ссоры родителей?

Со старшими детьми я проговариваю то, что они видят. Они не хотят ссор и очень устали. А младший… Он начинает повторять слова, копировать. Я постоянно просила Сашу: «Пожалуйста, давай не при детях». После таких ссор я стараюсь хотя бы просто обнять младшего сына и успокоить.

Сколько лет вашим детям, и кто помогает вам с их воспитанием?

В какой-то период у меня была няня, но в последнее время воспитанием наших четырех детей я занимаюсь сама. Старшему сыну семь лет, дочери шесть, еще одному сыну четыре года, а самой младшей — 8 месяцев.

На вашей странице в Facebook написано, что вы в гештальт-терапии? Это ваш источник дохода?

Нет. Я занимаюсь блокчейн-проектами, коммуникациями, поиском адвайзеров. И вся моя профессиональная деятельность представлена на LinkedIn. А касательно психологии, я учусь. Собственно, благодаря гештальт-терапии  я начала искать выход, потому что до этого я вообще не могла понять, что происходит. Я копалась в себе, искала причины, ждала, что он исправится и пр. Терапия мне помогла открыть глаза, и я захотела получать образование. Я столько раз звала мужа на терапию, но слышала только: «У нас все хорошо, во мне ничего исправлять не надо. В тебе причина, ты и разбирайся».

В новостном сюжете на одном из телеканалов ваш муж говорит, что не хочет, чтобы его дети росли без отца, как он.

А разве я лишаю его родительских прав? Я хочу быть в безопасности и чтобы детям не приходилось где-то скитаться и они жили в своей квартире. Пусть он где-то снимает, а когда все успокоится, распланируем график посещений. Я не против, мне тяжело самой. Он хороший отец. И это тоже причина, по которой я возвращалась к нему.

Вы говорили друзьям, что происходит?

Я скрывала, мне было стыдно. Либо говорили: «Ну чего ты терпишь, уходи». Но мои одногруппники, с которыми я учусь, в курсе ситуации. Они от меня слышали все. Благодаря тому, что я пришла в психологию, я сейчас и выбираюсь.

С мужем Лилии, Александром, мы говорили по телефону.

Александр

Поделитесь своей позицией касательно конфликта.

В двух словах, конечно, не расскажешь. Надо задуматься, во-первых, почему моя жена опубликовала пост с фото двухлетней давности? После того как я увез семью от войны, естественно, жить стало тяжелее. Меньше стало бриллиантов, поездок за границу… Ну в Париже мы были на 8 марта. И, наверное, ее это не устраивает. Моя жена не работает. Я полностью ее содержу.

Касательно интимной жизни: четыре раза в этом году, раз пять или шесть в прошлом. При этом я на полном самообеспечении. Я мою, стираю, убираю, и мне никто ничем не пытается помочь.

Я уже давно не реагирую на провокации жены. Полиция в курсе нашей ситуации, я им показывал фото своих побоев, которые чуть хуже, чем ее. Я просто как мужчина не буду давать этому ход и тем более использовать социальные сети. Я не понимаю весь этот фарс — выкладывание своего личного на всеобщее обозрение. У людей реакция всегда одна: чем ярче горит — тем лучше. И никто не хочет помочь.

А мне вот сейчас помогает полиция Подольского район, служба по делам детей, потому что супруга ведет себя с детьми, как мачеха. Я даю ей замечания по этому поводу. Она очень плохо смотрит за детьми. Вот сейчас они были на море, и мой ребенок подпалил небольшой домик. Под моим же присмотром дети ни разу не пострадали. Она кричит матом на детей… И я неоднократно вызывал полицию, когда она кричала в окно, что ее убивают. С ее стороны это был фарс и провокация. Она не психолог, на самом деле. Я ей просто оплачиваю дорогие курсы гештальт-терапии. Отдал ее на свою голову, а она теперь это использует чуть-чуть в других целях — манипуляциях и т.д. Даже участковый говорит, что она у нас актриса.

Как реагируют дети, видя ссоры родителей?

Дети уже говорят ей: «Мама, ты нас не любишь». Она очень плохо ведет себя с ними. Я раньше мог матом крыть, но сейчас уже не реагирую. Она и глаза может выцарапать, как и в том инциденте, где я разбил ей нос. Я знаю, что это моя большая ошибка. Она этим случаем потом много раз манипулировала, говорила, что уничтожит мою репутацию и карьеру. А я по жизни всего сам достиг. И я обеспечиваю ее всем — ресторанами, поездками, — вроде все как-то нормально.

У меня есть фото, где у меня кастрюля борща на голове, разбитая квартира… Она ничего не зарабатывает, поэтому ей в кайф побросать посуду, мебель, игрушки. Не совсем те вещи, которые ожидаются от женщины.

Я четыре года прошу ее сходить к терапевту, но она вам сама лучше расскажет, куда надо сходить. Я писал заявление на семейную терапию для всех — для нее, меня, детей. Все эти ее провокации — это все фарс. Были б хоть какие-то свежие фотки избиений. Она мне физически угрожала, ну пусть ударит, я занимался тхэквондо и удар держать умею. Встану и пусть ударит еще. Мой старший сын — чемпион Киева по шахматам, и я все ее шаги вижу наперед. Она не выиграет. Ок, разъедемся, разделим квартиру. Она останется ни с чем. Детям я обеспечу все. Но я семь лет пытаюсь спасти семью при этом всем. Хотя, конечно, не скажу, что у меня это получается лучшим образом.

Что случилось вечером 28 августа?

Я так понимаю, она написала этот свой пост и уснула. Потом прибежала подруга, потом приехал наряд полиции. У нас все тихо, все спали. Полицейский позвал жену, но она не вышла, он зашел посмотреть, что дети спят, пять минут мы поговорили, и он уехал. А у меня ж работа… Я вот сейчас купил еды на тысячу гривен, потому что ж, кроме меня, никто не купит детям ничего. Я семейный, у меня только работа и дом. На выходных никаких друзей и бань, я всегда с детьми. У меня пять тысяч фото с семьей за последние годы, но я не считаю нужным это вываливать людям. Все, кто меня знают, все видят.

Я забрал их от войны, прописал в квартире… Нет, она детей, конечно, любит. Но ее нерациональное поведение… До этого она говорила следующее: «Перепиши на меня квартиру и откажись от детей». Но в вопросе детей меня не сломить.

Ваши дальнейшие действия? Вы хотите подать на жену в суд?

Нет, я вот жду, что приедет семейный терапевт, о котором мне говорил участковый. Многие мне помогают и проявляют сочувствие. Меня не кормят, я худой, ничего страшного, я справляюсь… И у семьи есть достаток, я им дал деньги на отдых в Карпатах, на море, правда, она уехала за свои деньги без меня… Она приехала, и я ее вернул… Так вот, приедет семейный терапевт, и я рассчитываю на помощь службы по делам детей. Наши дети без слез уже не засыпают. Она относится к ним, как мачеха, и это меня не устраивает. Я даже находил у них синяки.

Расскажите про тот случай, когда вы разбили жене нос.

Ну это действительно была моя ошибка. Была ночь, дети болели, она прет на меня… Я знал, что руки использовать нельзя. А она такая, глаза выцарапать может, кинуть чем-то, ударить. Я со временем перестал эмоционально реагировать, потому что все может быть использовано против меня. Я просто лбом ее отталкивал и попал в переносицу.

Я ничего не знаю сейчас о ее жизни уже полгода. Я просто ее обеспечиваю, плачу коммуналку и пр. Вот сейчас мы чего начали общаться? Потому что бойлер прорвал и затопило соседей. И на этой почве у нас возобновился диалог, мы пошли в кино, ресторан, позвали няню. У нее раньше всегда была няня до войны… Сейчас, конечно, без няни, ей, наверное, тяжелее… Ну и в общем, произошел тогда тот инцидент. Я, правда, не думал, что она это использует так против меня — удар в спину.

Когда она разлила борщ, устроила погром в комнате, полиция приехала на мой вызов. Я сфотографировал погром, но я не тот человек, чтобы давать это в медиа, чтобы разжигать скандал. Это должны видеть люди, которые могут помочь: судьи, ювенальная служба. Нужно созидать, а не разрушать и использовать для фарса и пиара. Я рос без отца и не хочу, чтобы мои дети повторили мою судьбу, имея двох родителей. Да, мы не общаемся, дети это видят. Скажем так, это стабильная, скучная семейная жизнь, но для детей полная семья лучше, нежели то, к чему ведет моя жена.

Помимо этой истории с разбитым носом, были ли в вашей семье еще случаи насилия? Возможно, обоюдного?

Нет, я расту эмоционально. Можно хоть двести угроз на меня высыпать, я даже матом сейчас стараюсь не ругаться. У меня нормальный запас слов, я могу высказать все человеку хорошим пушкинским языком, характеризуя его поступки и упадничество. А женщине чем брать? Взяла написала пост и уснула. Ну опять же, это она открыла ящик пандоры. Даже если я и смогу ее простить, то на семье уже однозначный крест. Я — корпоративный управленец, многие люди знают меня как порядочного человека. Зачем ей пять тысяч друзей на Facebook? Наверное, чтобы использовать в каких-то целях. Социальная сеть — это не благо, а какой-то костер и извращенная подача себя ради лайков.

Вы не хотели мирно разойтись?

Я не планировал разводиться, а она вот забрала шестое заявление на развод. Я не вижу в разводе ничего рационального. Я не могу ей отдать детей. Дети каждый раз засыпают со словами, что мама их не любит. Она сейчас как мачеха к ним относится. Я не могу позволить, чтобы дети росли в такой атмосфере.

Ваша жена писала заявления на вас и сама же забирала. Это было по ее желанию?

Конечно. Вот она взяла кредит на 90 тысяч гривен, но все ее кредиты выплачиваю я.

Вы хотите забрать у жены детей?

Нет, я за то, чтобы у детей были оба родителя. Мою жену при живых родителях воспитывала бабушка. И у нее не сформировалось понятие семейного очага. И, наверное, с ней должен поговорить мужик какой-то, который сможет объяснить роль отца в семье. У меня есть фото с семьей, с отдыха, но я не хочу их выставлять и метать бисер перед свиньями. Я бы показал журналистам, но не для освещения медиа, а чтобы они подтвердили, что у меня побои бывали не хуже. У меня есть яркие снимки, которые показывают все как есть. Но ведь можно подумать, что это я такой, Мориарти, все подстраиваю с детьми, с борщом, и т.д.

По вашим словам, складывается впечатление, что ваша жена эмоционально нестабильна. Почему тогда вы оставляли ее саму с детьми?

Мы же все эти годы вместе. Нет, она ответственно смотрит за детьми. Тут вопрос в ее эмоциональных заносах и в том, насколько она может их контролировать. По сути, она — правильный человек, иначе я бы не был с ней. Мне кажется, это ее окружение влияет на нее, возможно, ее гештальт-терапия.

А зачем она пошла учиться на гештальт-терапевта?

Ну она отличница, ей чем-то надо было заниматься. Это хобби, ей нравится. Она сказала, что хочет стать психологом и помогать людям, я ответил, что это благая идея. Но, конечно же, все эти навыки можно использовать и так, и эдак, как я уже сейчас понимаю. Я вот думаю, я накупил еды сейчас на тысячу гривен. А кто потом будет детей кормить? Она их держит на простой еде: йогурты, молоко. Я же покупаю вырезку, рыбу, у меня дети нормально растут, питаются, дни рождения отмечаем в кафе. Даже по текущим меркам я считаю, что дети получают много.

Вы сейчас говорите о материальных благах…

Это не материальные блага. Вы не знаете, сколько стоит поднять четверых детей, моя дорогая! Посмотрите на зарплаты. В нашем государстве содержать детей и еще покупать им игрушки — это не материальные блага, это нормальное детское счастье.

Но вы согласны, что здоровая атмосфера в семье важнее, чем новая игрушка?

Да… Но не важнее, чем питание и образование. А игрушки… Да, мы живем во время войны, но не в те времена, когда ничего не было вообще.

Мы попросили независимых психолога и психотерапевта прокомментировать речь Лилии и Александра. И напоминаем, что в Украине действует презумпция невиновности.

Роксана Ящук, психотерапевт

Исходя из интервью, оба не находятся в реальности, у каждого своя правда. Муж говорит о семейном терапевте… Я считаю, что здесь нужна консультация психиатра в первую очередь обеим сторонам, так как говорить о психологическом здоровье здесь сложно. Так же нужна помощь детям. Я не знаю истории этих людей, как они росли, кто и как их воспитывал. Муж сказал, что жену воспитала бабушка. В ее истории нет этому подтверждения. Однако, глядя на историю их отношений, у жены прослеживается и комплекс жертвы и признаки бытового «стокгольмского синдрома» и виктимноного поведения, где важно быть добропорядочной, покорной и через позицию жертвы реализовывать свои потребности. А переключаясь в роль Спасителя, реализует потребность в важности и ценности, когда муж уходит в Жертву. Муж находится в роли Преследователя и отыгрывает роль Жертвы. Человек, который в такой позиции требует компенсации за все горести и несчастья, неудачи в своей жизни. И, если партнер разрушает его иллюзию и идеализацию, то он будет наказан. Любые отношения образуют систему и, если идет игра в данной системе, то это выгода обоих участников. И «выгода» должна подтвердить свои решения и сценарий.

Мария Фабричева, психолог, семейный консультант-медиатор:

У девушки наблюдается сильная ментальная путаница, то есть можно предположить, что она находится не во взрослом состоянии, а в состоянии маленького запуганного Ребенка, который долгое время жил в подчинении строгого Родителя (которым выступал муж) и вдруг получил шанс выйти из плена на свободу, и что теперь с этим делать, не знает. О психологической регрессии говорит то, что нет прямых и четких ответов на вопросы журналиста. То есть девушку словно уносит куда-то в сторону, и она сама для себя еще не может ответить на вопросы, как попала в такую историю, почему не уходила, терпела и рожала детей. Такое поведение достаточно типично для людей, которые долгое время подвергались психологическому насилию (например, такому как газлайтинг). Так же в ее рассказе присутствуют и другие маркеры газлайтинга со стороны мужа: фразы типа «такого не было», «что ты придумываешь», «у нас все нормально», «это ты во всем виновата». Я заметила элементы и сексуального насилия, если, конечно, правильно расшифровала для себя фразу: «Он начал говорить, обнимать меня, я понимала, что не хочу, я сказала: «Саша, я не хочу быть с тобой, пожалуйста, отпусти меня». Но он этого не слышал». Со слов Лили, имело место быть и физическое насилие. Спекуляции на финансах, кредитах, упреки «вы едите за мой счет», «ты так хотела в Париж» — являются атрибутами финансовой зависимости. Кстати, я бы предположила, что эта форма зависимости есть у двоих партнеров, так как игры с кредитами косвенно относятся к этой форме зависимости.

В ответах мужа прослеживается эмоциональная нестабильность. Резкое переключение с темы на тему, несвязность мыслей. При этом обвинения у супругов чем-то схожи. И многие факты совпадают: Париж, бойлер, борщ… И каждый эти факты интерпретирует по-своему. Тут разбираться и разбираться. Но у мужа в ответах прослеживаются скачки: вначале он говорит, что жена детей не любит, что она им как мачеха, а в конце разговора он говорит, что она все-таки их любит. Я думаю, что такая полярность прослеживается и в отношениях: люблю и ненавижу одного и того же человека. От чего зависит его настроение и отношение, — тут можно только гадать. Также он постоянно подчеркивает, что нам нем все держится: он обеспечивает семью.

По сути, семья находилась во власти треугольника С. Карпмана (драматический треугольник) и отыгрывала типичные роли: Лилия — Жертва, муж — Преследователь и, увы, дети играли роль Спасителей. Затем они переключались, и Жертву отыгрывал муж , а Лилия его либо Спасала «Мне стало так жаль его, я носила ему судочки с едой, переживала, что он голодный», «Он хороший отец», либо Преследовала: «…могу кинуть чашку в стену. Из самого последнего — я вылила на него холодный борщ…» — но эта позиция со стороны Лили не устойчива, и муж достаточно быстро выбивал ее обратно в Жертву. Так же Спасителями (из треугольника) выступала и полиция, которая приезжала, заявления принимала, но по факту ничего не делала и ситуация не решалась должным образом. То есть если в семье есть проблемы, регулярно пишут друг на друга заявления, значит эта семья нуждается в психо-социальной коррекции и в цивилизованном мире! Таким семьям через суд назначают психотерапию: по управлению гневом; по профилактике созависимых отношений; по изменению сценария жертвы (работа с виктимным поведением); профилактика и коррекцию поведения для детей, если требуется. Я намерено не занимаю ни чью позицию, а стараюсь смотреть на ситуацию глазами медиатора. И да, налицо драма созависимых отношений: и вместе невозможно и врозь никак, но феномен таких отношений лежит не только в том, что каждый из партнеров испытывает негативные чувства к другому, а и в том, что каждая сторона в таких отношениях имеет свои скрытые выгоды и может таким жутким способом удовлетворять потребности (в зависимости, во власти, в беспомощности, в выражении эмоций, в принадлежности, в важности и пр.).

Фото: Керсти К

— Читайте также: Заради дітей: Чому не варто лишатися у шлюбі, якщо стосунки зіпсовано