Екатерина Рожкова: «Не бывает задач, которые решить невозможно»

Размышляя о природе женского лидерства, многие аналитики говорят об отличиях женского и мужского стилей лидерства, в то время как другие отмечают, что это фикция и есть общие черты, навыки, нужные реальному, а не номинальному лидеру. Об этом, а также своем опыте работы в финансовой сфере рассказывает Екатерина Рожкова, заместитель главы Национального банка Украины.

Финансы – это женская или мужская профессия?

Я сама задавала себе этот вопрос. Дело вот в чем: по первому образованию я — филолог, чистый гуманитарий, и даже успела поработать в школе. Но поскольку мои родители – экономисты, чтобы присоединиться к семейной традиции, я поступила в «Нархоз». В процессе учебы я наслаждалась такими предметами, как экономика, статистика, и почему-то для себя решила, что экономика, как и финансы, – науки гуманитарные. В этих направлениях точные науки вроде математики служат вспомогательными дисциплинами. В финансах имеет значение интуиция, и когда ты чувствуешь предмет, тебе очень легко. Когда интуитивное предположение ложится в цепочку цифр, это самое настоящее удовольствие.

Если говорить о профессиях вообще, то у нас женщины и в космос летали, и на стройках века бывали. Многие ездят за рулем, и есть женщины, которые выбирают это своей основной профессией. Женщины демонстрируют такие качества, которых иногда не хватает мужчинам – выносливость, твердость, четкость мысли в критической ситуации, умение принимать решения и брать на себя ответственность. Мне кажется, неженские профессии – те, где присутствует насилие. О чем бы мы ни говорили, мы всегда помним о происходящем на востоке нашей страны, и каждый из нас переживает эту трагедию по-своему. Девушкам, которые там защищают нашу страну, думается, тяжелее всего, потому что женщина по природе своей все-таки мама, она должна давать жизнь, беречь ее, хранить. И женская нежность, тонкость несовместимы с войной и немыслимыми вещами, которые там происходят. Мне кажется, такие профессии женщинам не подходят, потому что мы переживаем все глубже, ярче, несмотря на то, что можем поплакать и выпустить эмоциональный «пар».

Экономика, финансы – универсальные профессии. Когда я училась, у нас было 50/50 женщин и мужчин в группе. Когда мы оканчивали университет, то делились своими планами, мечтами. Надо сказать, что на тот момент многие из нас уже работали. Когда ты только изучаешь сухую науку, то не понимаешь прикладные сферы, а при параллельной работе и учебе все становится гораздо понятнее. У нас магистратура была по предмету «банковское дело». Не все видели свое будущее связанным с банками, финансы в целом и банковские финансы – это широкий спектр профессий, где можно себя найти. Кто-то говорил, что хочет работать на таможне, кому-то больше нравилась идея создания бизнеса. Я в тот момент не работала, сын был еще маленький, и когда меня спросили, кем я хочу быть, то ответила, что министром финансов. Это была шутка, но я действительно хотела работать в банке – мне казалось, что я узнала очень много, и мне не терпелось применить свои знания на практике.

Вы работали и в частном финансовом секторе, и сейчас в государственном. Есть ли различия в политике компаний по отношению к женщинам-работницам?

Я никогда не чувствовала гендерной дискриминации. Более того, в банковских структурах задания большей сложности и интенсивности получают именно женщины. Они, как правило, в силу преданности миссии компании и большой ответственности лучше, чем мужчины, справляются даже с самыми сложными заданиями. И потом женщины гибче в процессе принятия решений. Все структуры, где я работала, были одинаково толерантны к женщинам, никакой дискриминации я не ощущала. Разве что могут загрузить работой, но мне это нравится.

Сталкивались ли вы со стереотипами в свой адрес?

С гендерными – точно нет. Я помню свою первую неделю в банке «Аваль», куда я пришла сразу по окончанию университета. В моей трудовой было написано «вчителька української мови і літератури», и один из зампредов сказал: они строят серьезный банк, что я могу привнести? Но я задержалась в «Авале» с 1997 по 2005 год. Я не сталкивалась с предрассудками, может быть, еще и потому, что у меня всегда было очень много работы, нестандартной и крайне интересной. В коллективе всегда есть какие-то разговоры, слухи, но я никогда этого не знаю и не слышу, поэтому обо мне шутят, что я узнаю обо всем последней.

Сейчас активно обсуждают проблему «стеклянного потолка», препятствий, с которыми сталкиваются женщины, делая карьеру. Сталкивались ли вы с такими препятствиями? Как их преодолевали?

«Стеклянный потолок» — это точно не про меня. В «Аваль» я пришла на должность экономиста, прошла серьезное собеседование, на котором успела поспорить с первым зампредом об уровне рентабельности. У коллег был скептицизм, так как у меня был совершенно другой опыт до этого. Я проработала экономистом полгода и стала заместителем начальника отдела, перешагнув несколько ступенек карьерной лестницы. Все случилось очень быстро, я этого не ожидала, но мне было безумно интересно. На этой должности я проработала около года, а затем открылось новое направление, так как банк стремительно развивался. Я не была уверена, что справлюсь с новой для меня сферой, и мне дали три дня на принятие решения. Помню, что поехала на Петровку, накупила книжек по аналитике и три дня их читала, потому что я хотела не просто согласиться, а иметь план действий. В итоге я согласилась, стала начальником отдела, а через год возглавила управление. Окончила я директором финансового департамента, куда добавилось много функционала, и из подразделения, занимавшегося исключительно бюджетированием, мы добавили аналитику, управление рисками, отчетность. Когда я выходила из «Аваля», это был огромный департамент, а я понимала все процессы управления банком.

Я была второй женщиной, которую в банке назначили директором департамента, но мне не настолько был важен карьерный рост, как увлекательность работы. И желание попробовать сделать что-то новое, объединить необъединимое, систематизировать полностью меня поглощало. А когда «Аваль» продали, то в новом банке мне сразу предложили должность зампреда. Поэтому для меня точно нет «стеклянного потолка». Наверное, в каждой области есть свой «потолок». Сын как-то спрашивал, когда был маленький, почему я так много работаю. Я говорила о большом объеме работы, которую мне интересно делать. И он спрашивал: «Так, может быть, ты станешь начальником и будешь работать меньше?» Сейчас он уже понимает, что это совершенно другой уровень ответственности и принятия решений, поэтому работать меньше нереально.

У меня много коллег, очень талантливых людей, и часто они сами себе устанавливают границы. Ведь женщина – еще и мама, жена, у нее множество обязанностей. Я всегда старалась продвигать своих коллег, но мне женщины говорили, что на определенной позиции хотят остановиться, чтобы сохранять свою успешность и результативность.

Есть ли у вас лайфхаки, как соблюдать баланс «карьера/семья»?

Когда я только начала работать в «Авале», мне поставили задачу, над которой я «билась» неделю – интуитивно чувствовала решение, но не сходилось, и все. Я пересматривала расчеты, не могла отпустить эту проблему, и в итоге мне решение приснилось. Но когда ты увлечен работой, проживаешь ее, другим граням своей жизни точно будешь уделять меньше времени. Конечно, у женщин традиционно есть «вторая смена» домашней работы, но при нормальных отношениях в семье, мне кажется, это решается, ведь огромное количество мужчин берет на себя те обязанности, которые они могут выполнить качественно.

— Читайте также: 3568 гривень на місяць: Якби домашня праця жінок оплачувалась

Впрочем, при повышении карьерной позиции нужно говорить не столько об обязанностях, сколько о внимании – его точно будет меньше. Моя пятилетняя дочь Даша говорит, что больше всего любит ночь, когда темно, потому что в это время мама приходит с работы. Ребенок скучает, и я скучаю, но баланс находится в качестве проведенного времени, в словах, совместных вылазках. Даша очень любит, когда я за рулем, и она едет со мной, рассказывает трогательные истории, я хохочу, она задает массу вопросов, мы можем заехать ко мне на работу, потому что ей это интересно. В этом году я наконец-то реализовала свое обещание трехлетней давности и сводила ее на сирень в ботанический сад. Мы обе обожаем карусели, совершенно не боимся кружиться, в то время как наши друзья и родственники закрывают глаза, так им страшно. А нам эти яркие эмоции компенсируют все недоданное.

Есть исследования о том, что женщины должны быть на 100% уверены в своей компетентности, в отличие от мужчин, которым нужно 65%, чтобы согласиться на повышение. Что бы вы посоветовали женщинам, чтобы быть увереннее в себе?

Сомневаться в себе, критично к себе относиться – это хорошее качество. Я всегда считала, что лучше недооценить себя, чем переоценить. Но, с другой стороны, если поступает предложение, и ты интуитивно соглашаешься, а потом начинаешь сомневаться, то нужно действовать согласно интуиции. Я думаю, что у женщин она развита гораздо сильнее. И женщинам я могу посоветовать только одно: слушать свой внутренний голос. Он у нас развит настолько, что позволяет оценить неформализованные опасения, страхи, риски. Нужно верить в себя и выбирать то, что вам ближе. Вот говорят: чтобы вкусно готовить, воспитывать детей, создавать в доме уют, надо вкладывать душу. Мне кажется, женщины, чтобы ни делали, не умеют быть половинчатыми, как нельзя быть наполовину беременной. Поэтому женщинам по силам многое.

Какие качества нужны женщине, чтобы стать лидером?

Тема лидерства была моей любимой еще со времен педагогического института, где мы изучали психологию. Меня всегда привлекали харизматичные лидеры, и было интересно читать их истории. Все лидеры разные, но есть и общие черты.

• Во-первых, проактивность. Лидером не может быть человек, пассивно наблюдающий, ожидающий указаний от кого-то. Лидер сам видит, что нужно делать, он ведет за собой коллектив.
• Второе – лидер должен верить в то, что он делает. Даже в самой простой работе есть идея – она либо часть большого проекта, либо даже самый маленький участок работы имеет важную миссию. И когда ты в это веришь, то люди готовы тебя слушать и идти за тобой.
• Также важно делать то, что ты говоришь. Люди в коллективе, объединенном общей идеей, превращаются в единый организм. Может, одного человека и можно обмануть фальшью, но нельзя обмануть коллектив, у которого интуиция, органы чувств кумулятивно усиливаются.
• Для лидера важна правильная коммуникация. Есть решения, в которых не может быть компромиссов, — и их нужно уметь принимать, брать на себя эту ответственность, и люди всегда это хорошо воспринимают. Но лидер никогда не должен стесняться советоваться. Ведь лидер – не тот, кто знает все, это не мессия, который рассказывает, как жить. Лидер – тот, кто может взять на себя сложную задачу, даже беспрецедентно сложную, увидеть в ней цель, убедить коллектив и совместно с ним реализовывать ее. Ведь когда ты один – ты не лидер, ты одиночка. Люди, которые в тебя верят, делают тебя лидером.
• Люди должны быть мотивированы, но с каждым это происходит по-разному. Кому-то важно, чтобы ты его отметил и похвалил при всех, кому-то важно иногда с тобой поговорить и почувствовать свою причастность и так далее. Лидер всегда должен чувствовать этот организм коллектива и знать индивидуальные особенности всех его членов. На самом деле, команда единомышленников невероятно друг друга обогащает. Я никогда не стесняюсь спрашивать, ведь есть сферы, где я знаю меньше, и коллеги мои вопросы воспринимают очень хорошо, ведь только вместе мы можем достичь цели.
• Где бы я ни работала, своим коллегам я говорю, что между нами абсолютное доверие – это база наших отношений. И как лидер я защищаю каждого из них, чтобы ни случилось. Но я должна знать правду, чтобы знать, как защищать коллегу. Разное бывает, человеческий фактор все еще работает. Но важно, чтобы человек не боялся прийти и рассказать, где и как он ошибся. Можно раздосадоваться, расстроиться, в сердцах крикнуть или бросить папку на стол. Но при этом мы совместно начинаем искать выход из ситуации. У нас никогда нет поисков «козла отпущения», чтобы выставить его на общественную порку. Это тоже крайне важно во взаимоотношениях – не присваивать заслуги коллектива, уметь делиться позитивом и амортизировать негатив.

Есть ли у вас ролевые модели, лидеры, за которыми вы следите, на которых равняетесь?

В разные периоды разные личности могут увлекать своими поступками. Но все яркие лидеры почти всегда неоднозначны. Где есть позитив, светлое стремление вверх, всегда есть и какой-то внутренний «червячок». Поэтому не могу сказать, что у меня есть кумиры. Ведь когда ты пытаешься понять природу поступков, решений, жертв, нет такой личности, которую можно принять однозначно.

Как вы справляетесь со стрессом?

Я не знаю. Я люблю очень высокий темп. Когда я пришла на работу в Нацбанк, меня прозвали «ураган Катрина». Мне нравится высокая скорость работы, нестандартные ситуации, где нужно думать, а не действовать по накатанной. Стресс ведь идет рядом с ответственностью: чем выше ответственность, тем выше стресс. Есть люди, которые испытывают стресс только от того, что нужно подписать документ. Есть люди, которые испытывают стресс, когда покупают новую одежду. У каждого свой порог стрессоустойчивости. Но мне комфортно в высоком темпе, у меня никогда нет стресса, потому что много работы. И у меня нет страха, что я не найду решения сложной задачи. Мы всегда можем собраться вместе, надеть зеленые шляпы и проговаривать любые идеи, можно думать, читать, искать решения подобных задач. В принципе не бывает задач, которые невозможно решить. Поэтому ни сложность задачи, ни срочность, ни множество заданий не вводят меня в состояние стресса. Главное – мне нужно иметь план. Как только он у меня есть, я совершенно спокойна. Тогда может быть большая нагрузка, может быть просто огромная, как у нас была в процессе национализации «Привата», два месяца мы работали 24 часа в сутки. Когда что-то не получается, бывает досадно, ведь ты прикладываешь много усилий, но это тоже не стресс.

Я лично гораздо тяжелее переживала ситуации, когда мы выводили банки с рынка. Это же не просто финансы и баланс – это люди, которые там работают и обслуживаются. Но ты, как хирург, понимаешь: ты должен отрезать человеку ногу, чтобы он выжил. Так и здесь: нужно было какие-то «конечности» обрезать, чтобы система продолжала работать. Но, несмотря на это, я потом долго внутренне переживала. У нас очень сильное и хорошее правление банка, очень хороший коллектив, который входит в мой блок, у меня прекрасные родители – они могут переживать, бояться, страдать, но всегда меня поддержат. Сын говорит, что я самая лучшая, дочь – что я самая красивая, советует мне, какие туфли обуть, и я слушаюсь. Мое окружение – моя зона комфорта, они верят мне, любят. Я, конечно, хочу их оградить от негатива, но они меня другой не знают, и сложно вообразить, что я переквалифицируюсь в домохозяйки, для меня это смерть. Отсутствие темпа для меня гибельно.

Знаете, идеально правильных решений не бывает, все относительно. Бывает, ты готовишь решение, а его не принимают или принимают частично, и это обидно, ведь ты считаешь свою идею классной. Но это тоже не стресс. Это нормальная модель работы. Когда бывают такие неудачи, можно послушать музыку, я очень люблю старый рок, можно почитать прозу или стихи, можно поиграть с ребенком. Я снимаю стресс и так: на спор связала свитер, хотя подруга не верила, что я даже умею это делать.

При этом мне всегда везло на талантливых, честных, командных людей. Мы коллективно снимаем стресс – ходим играть в боулинг, можем посидеть у меня в кабинете, просто поговорить, посмеяться или покритиковать друг друга.

Сейчас активно обсуждают различные теории будущего, и все эксперты сходятся на том, что мир радикально поменяется, и людям будут нужны совершенно новые навыки. Изменится ли деятельность финансистов к 2030 году, по вашему мнению?

Думаю, что мы не сможем предсказать, что будет и через десять лет, потому что темпы развития сумасшедшие. Когда я училась в университете, был период, когда я не могла устроиться на работу. А это был 1993-94 гг., период жуткой девальвации, и хотя я пыталась найти работу по специальности, тогда, к слову о дискриминации, в вакансиях требовались женщины не старше 25 лет, с высшим образованием и опытом работы не менее трех лет! Я была готова на любую работу, но реально не могла устроиться. Мои родители работали, причем в коммерческих банках, но у них был принцип, что я сама должна строить свою жизнь. Родители – мои большие друзья, с которыми мы в великолепных отношениях, но они не договаривались о моем устройстве в «теплые» места. В какой-то момент я даже решила пойти кондуктором в трамвай, но вспомнила, что неплохо пеку, и стала готовить кексы, пирожные, сдавать их на реализацию и таким образом зарабатывать. В тот момент я думала: «Неужели же так будет всегда?» Помню эти мысли за выпечкой и готовкой. Если бы в тот момент мне кто-нибудь сказал, что я буду зампредом в Нацбанке, я бы не поверила.

Любая фантастика в конечном итоге становится реальностью. Мне нравится идея Илона Маска, других предпринимателей и прогрессивных ученых об автоматизации, слэш-роботизации. Финансы во многом связаны с расчетами, многие из которых уже автоматизированы. Искусственный интеллект позволяет уже сегодня выполнять элементарные действия, высвобождая человеческий ресурс, и нам остается только принимать решения. Я уверена, что скоро этот интеллект будет предлагать варианты решений, и человеку нужно будет выбирать из них, ведь интуицию и опыт машина не заменит, любая ситуация выходит за рамки алгоритма. Это может касаться оценки банковской системы, инвестиций, потенциальных рисков. Таким образом большой банк превратится в маленький кредитный комитет, который должен будет анализировать предложенные варианты и принимать решения. Предполагаю, что очень много сервисов финтека станут дистанционными, и вчерашние вип-сервисы станут обыденными, доступными каждому. Совершенно не нужно будет ходить в банк, cashless economy приведет к тому, что не нужно будет носиться с наличными.

Да, многие специальности потеряют свою актуальность. Мне кажется, что люди, которые постоянно учатся, расширяют рамки своего мышления, есть в каждой сфере, и найдут себя и в мире будущего. Более того, можно изобрести робота-учителя, который будет проверять домашние задания, но невозможен робот-воспитатель, ведь в отношениях с детьми нет универсальных решений. Когда мы к этому придем, то, мне кажется, должен быть совершенно другой уровень благосостояния и сознания общества. Мои самые большие желания – чтобы дети никогда не болели, чтобы не было голодных и обездоленных, и чтобы не было войны.

В этом новом мире останутся креативщики, в том числе и в финансах, которые будут развивать искусственный интеллект, искать новые механизмы, инструменты. Появятся транснациональные финансы, и вся платежная система будет общей. Собственно, цифровая валюта уже есть, ведь с гривневых карточек за границей списывают средства по курсу доллара, просто мы все еще ассоциируем с безналичными средствами совершенно конкретные бумажные валюты. Вопрос только в том, что у каждой страны сегодня идеи своей криптовалюты, а в будущем нужно будет изобретать глобальный кросс-курс.

Мы говорим о материальных вещах, таких как производство или финансы, но я считаю, что никто не заменит креативного парикмахера, дизайнера с гениальными идеями, талантливого воспитателя, певца или писателя. Тех людей, которые будут работать с обществом, чтобы оно, как в фантастических фильмах, само не превратилось в робота. Никогда не бывает много любви, заботы, внимания, искусства. Поэтому кто-то будет заниматься материальными вещами, а кто-то – творчеством. У меня нет сомнений, что мир изменится. Я верю в то, что он станет лучше, и люди будут жить лучше, будут больше общаться, говорить друг с другом, делиться мнениями, идеями, сомнениями и страхами, что мы редко делаем сейчас.

Беседовала Галина Ковальчук. Фото: Юлия Березовская

— Читайте также: Ольга Дьякова: «Люди не ходят на работу, а счастливо живут ею»