«Он не имел права касаться тебя»: Насилие, а не пьяный секс

Когда речь заходит об изнасилованиях в студенческой среде, слишком часто мы представляем просто двух молодых, пьяных детишек на первой в жизни вечеринке с морем алкоголя. На такие дела смотрят слишком несерьезно, поверхностно, и, бывает, считают не насилием, а пьяным сексом. Но этот стереотип остается лишь стереотипом, о чем рассказывают Брианна и Джулия, две женщины, подвергшиеся нападению на первых курсах колледжа. 

Брианна, 30 лет, Лос-Анжелес, глава благотворительной организации

Я родилась и выросла в Сиэттле, училась в колледже, чтобы поступить в Clark Atlanta University. Это случилось на втором курсе, 1 апреля 2003 года. В тот день мы встречались с подругами в центре Атланты, хотели перекусить вместе. Я решила подъехать немного ближе к ресторану. Паркуясь, я задела автомобиль, оттуда выскочили парни и начали орать на меня. Перебранку увидел еще один парень на другой стороне улицы, он подбежал и помог мне уладить конфликт. После того, как те парни уехали, он сказал, что не стоит здесь оставаться, ведь мою машину тоже могли бы задеть, и рассказал, что неподалеку есть подземная парковка, и я могу оставить авто там. Я так и сделала.

Когда я выходила из машины, вдруг ощутила чьи-то руки на горле – это был тот самый парень, который мне помогал! Он душил меня, и я потеряла сознание. Очнулась я ранним утром, в 4.18, лежала на пассажирском сидении моей машины. А он быстро ее вел, курил и громко слушал музыку. Я не могла пошевелиться. Он изнасиловал меня, когда я была без сознания. Я поняла это, потому что была раздета ниже пояса. Я была с этим человеком семь часов, раз за разом теряя сознание. Он много говорил, как будто я была кем-то иным, будто я не помню, что случилось. А я боролась за свою жизнь и все, что могла делать, это глазеть на него.

Он сказал: «Почему ты позволила им сделать такое с тобой? Посмотри на себя!» Он повернул зеркало, и я не смогла себя узнать. Лицо совершенно разбито, глаза налились кровью. Помню, как я все говорила себе: «Брианна, только не начинай плакать, только не плакать!» Не знаю, откуда взялись силы, но я сказала, что ничего не помню и только просила его отпустить меня в общежития, чтобы я могла готовиться к экзаменам. Как бы он ни кричал, я повторяла только это: общежитие и экзамены. Кончилось тем, что он вышел возле автобусной станции недалеко от Нью-Йорка, и я смогла уехать в общежитие.

Все, что я хотела – принять душ. Но когда зашла в комнату, там оказалась моя подруга, я не ожидала ее увидеть. Она сразу все поняла и сказала – никакого душа, мы сразу едем в больницу. А ведь я хотела отмыться и пойти на пары, притворившись, что меня просто побили. Теперь я понимаю, что она была моим благословением.

В больнице время тянулось безумно медленно. Но потом меня приняли, медсестра была очень вежливой, сочувствующей и любезной. Все изменилось, когда пришел детектив и полиция. Начался допрос: «Что на вас было надето? Вы знали его? Вы уверены, что не знали его?» Это было просто отвратительно.

Я была словно в тумане, спала, плакала, снова спала, видела кошмары. Когда приехала моя мама, мы прорыдали весь день, обнявшись. Даже странно, сколько слез умещается в одном человеке, как много их можно пролить. Но мама мне сказала: «Ты выжила, и это главное. Я хочу, чтобы ты прожила все чувства, которые у тебя будут, и знала, что это нормально. Жалей себя и знай, что ты пройдешь через это, а я буду рядом на каждом шагу этого пути».

Мама хотела забрать меня домой, но я все же решила окончить колледж, ведь если я перееду, то все мои старания пропадут. На занятиях я ничего не показывала, мои эмоциональные проблемы я скрывала. Но я ходила на терапию, познакомилась с другими девушками, которых изнасиловали, и поняла, что я не одна. Мне это очень помогло. Но главным моим терапевтом была мама – особенно, когда я начала пить, перестала спать, а на улицах мне казалось, что я вижу его.

Никогда не забуду один из наших с мамой разговоров по телефону. Она спросила, как я, и я ответила, что все в порядке. Но она сказала: «Брианна, сядь, пожалуйста. Где бы ты ни находилась, сядь. У тебя не все в порядке, у тебя все вообще не в порядке. И это нормально. Ты должна осознать свой опыт и чувства. А ты ведешь себя так, будто ничего не случилось, но это не поможет. Если ты хочешь плакать, плачь, если все плохо, признай это, если ты злишься, это нормально. Но ты должна прочувствовать это». И я послушала маму, позволила себе эти чувства, перестала пить, чтобы скрыть эмоции.

Два года спустя полиция нашла насильника в Майами. Его ДНК совпадало с тем, что нашли у меня. Еще год длилась подготовка к процессу. Его обвинили в изнасиловании, нападении, грабеже и похищении – я хотела, чтобы его осудили именно за это. А на суде мое слово было против его и его адвоката. Его признали невиновным. После суда я уехала из Нью-Йорка, сменила машину, сменила квартиру. Не думаю, что со мной он сделал это впервые, думаю, что и не в последний раз. Судебная система подвела не только меня, но и других его жертв.

Джулия, 27 лет, Вашингтон, работает в сфере транспорта

Мое детство было идиллическим – 30-летние родители, трое младших сестер, учеба в школе. Я никогда не любила вечеринки, выступала против алкоголя. В школьные годы религия имела большое значение для меня, до тех пор, пока меня не изнасиловали. Теперь все по-другому.

Я поступила в колледж при Университете Акрона. Все случилось в выходные в День труда. Многие ребята из общежития разъехались по домам, в том числе и девочка, с которой мы делили комнату. Я же осталась и, сидя в холле общежития, разговорилась с мальчиком, жившим на одном этаже с нами, и его бывшим одноклассником, который жил в соседнем здании. Мы смотрели видео на моем компьютере, ели пиццу и общались, — совершенно обыкновенный вечер студентов. Я уже собралась идти спасть, как мой сосед вспомнил, что бабушка прислала мне сладости, и попросил поделиться. Что ж, я пошла к себе в комнату за конфетами, но парни, вместо того, чтобы оставаться в холле, пошли за мной.

Взяв сладости, мой сосед ушел к себе в комнату, а второй, его одноклассник, остался. Он отказывался уходить, настаивал, чтобы мы продолжали смотреть видео. До колледжа подруга говорила мне, чтобы я была осторожна, а от навязчивых парней можно избавиться с помощью фразы о том, что у меня есть парень. Скажи это, и он оставит тебя в покое. Но это не сработало. Он изнасиловал меня.

После того, как он ушел, я позвонила приятельнице, на которую тоже когда-то напали. Было пять утра, она не ответила. Пока я собиралась с мыслями, что же делать дальше, она перезвонила. Я сказала, что напугана, что меня изнасиловали. Она посоветовала звонить в полицию, и я так и сделала. Не помню, как звонила, помню только, как меня трясло во время разговора с диспетчером. Она говорила: «Золотко, если ты отказала ему, ничто больше не имеет значения, это изнасилование. Он не имел права касаться тебя». Она оставалась на линии, пока ко мне не приехала полиция и парамедики. В больницу меня увезли на носилках, и это был кошмар, я все думала, хорошо, что меня никто не видит. Это же была только первая неделя в колледже и я боялась стать изгоем. Я хотела просто оставаться Джулией, учиться и сдавать экзамены.

Сейчас я не могу удержаться от мысли, что должна была быть жестче. Я должна была сказать: «Нет! Иди к черту из моей комнаты! Не хочу тебя видеть!» Но – первая неделя в колледже! Я не хотела, чтобы меня считали чокнутой или сучкой, которая срывается от каждого чиха. Я жила в розовых очках и считала, что такие вещи со мной не случатся. Я же не ходила на вечеринки, не ночевала у подруг, не общалась с малознакомыми людьми.

В больнице офицер полиции сказал, что занимается делами об изнасилованиях уже 14 лет, и за все это время лишь один человек сознался в содеянном, так что мне не на что надеяться. А если дойдет до суда, то судья скажет, что я сделала это для привлечения внимания. Между освидетельствованием и написанием заявления я позвонила папе, и это был самый трудный разговор в моей жизни. Я слушала, как папа шутит, ничего не зная о случившемся, а потом я услышала, как что-то ломается на том конце провода и он кричит.

На пары я вернулась через пару дней после изнасилования. Я просила администрацию поменять мне расписание, чтобы я не видела насильника каждый день. Но они отказали, ведь у нас лишь одна столовая, а уносить еду с собой тогда нельзя было. Мне предложили питаться либо ранним утром, или поздно вечером.

Через три недели я сбросила больше четырех килограммов и заболела. Вскоре мне диагностировали ПТСР, я пила антидепрессанты. 2009 год стал худшим в моей жизни. Я провалила экзамены, из колледжа пришлось уйти и искать работу. Я была в ярости, все думала, что этот проклятый насильник разрушил всю мою жизнь.

Ненавижу говорить, что мне повезло, но таки повезло, потому что прокурор взялся за мое дело. Насильник сел в тюрьму, правда, только на 180 дней, с последующей терапией и условным сроком. Ему запрещено подходить ко мне близко, ну а я наконец могу найти место, чтобы жить в мире с собой и взять контроль над своей жизнью. Да, я считаю, что такой тюремный срок ничтожно мал, но, по крайней мере, правосудие совершилось, и я могу жить дальше.

Источник: huffingtonpost.com

— Читайте также: Крав-мага: Зачем вам курс женской самообороны