Елена Рыхальская: что на самом деле скрывается за буллингом

 Мы привыкли жалеть детей, которые стали жертвой буллинга, ругаем агрессоров и не понимаем, что тем самым закрепляем их жизненную позицию, как следует вести себя в будущем. Психотерапевт Елена Рыхальская объяснила, кто из детей становится жертвой, как направить агрессию в правильное русло и какое поведение взрослых абсолютно недопустимо.

 

Елена, почему среди детей возникает буллинг?

Буллинг был, есть и будет. Его интенсивность определяет только социальное развитие общества. Как ни странно, но это часть развития и социализации ребенка. 

Чаще всего буллинг происходит во время подросткового периода, когда дети начинают распределять свои социальные роли и пробуют: «Насколько я сегодня готов быть главным, подчиненным, жертвой или наблюдателем?» То есть происходит некая психологическая игра, навязанная жизнью. И мы ничего с этим не сделаем, кроме того что должны быть готовы к ней. 

Что вы имеете в виду, говоря о психологической игре?

Мы много и часто говорим о буллинге, но на самом деле не понимаем, что дети таким образом тренируют модель поведения, которая существует в жизни взрослых. То есть в будущем кто-то из детей будет жертвой, кто-то агрессором, кто-то подчиненными, а кто-то человеком, которого это все не будет касаться, у него свой мир. Поэтому буллинг – это элемент возрастной психологии, когда ребенку важно понять: «Кто я?», «Какой я?» 

Понимая или не понимая этого, учителя транслируют остальным, кто в классе жертва.

Каковы физические и психологические проявления буллинга?

Чаще всего все начинается с психологического унижения. Жертву прощупывают на слабость. А потом, если жертва оказалась слабой, то начинаются физические унижения, которые снимаются на телефон и затем транслируются в интернете. 

Почему ребенок становится жертвой? Все ли дети подвергаются буллингу?

Не все, и мне очень нравится этот вопрос, потому что сколько мы говорим о буллинге в СМИ и на телевидении, все почему-то больше акцентируем внимание на агрессоре. А я бы наравне с ним рассматривала еще и жертву. Она как раз не бывает случайной. Жертва – это ребенок, который показал/транслировал своим поведением, что он слабый и не похож на других. К сожалению, дети начинают отрабатывать на нем свои навыки. 

Есть в этом вина со стороны учителей?

Понимая или не понимая этого, учителя транслируют остальным, кто в классе жертва, обращаясь к такому ребенку следующим образом: «Этот дебил опять ничего не выучил», а потом на перемене: «Дебил, марш в угол». А ребенок не знает, как сопротивляться, тем более взрослому человеку или толпе, и подчиняется.

Жертвы буллинга – это дети, которые нигде не видели (их не научили), как сопротивляться агрессии.

Почему дети не говорят родителям об оскорблениях и унижении?

Они либо боятся их, либо родители такие же жертвы в жизни, как и дети. Среди родителей жертв буллинга достаточно много социально неактивных людей либо социальных неудачников, алкоголиков или опустившихся представителей общества. В результате у ребенка отсутствует доверие, он убежден: «Меня не поймут» или «Все равно бесполезно что-то говорить». У жертвы отсутствует какая-либо вера в мир. И это еще подросток, у которого происходит формирование модели поведения и способов реагирования, которые он потом возьмет в свою взрослую жизнь!

Когда мы говорим ребенку: «Бедный, несчастный! Мы тебя пожалели и защитили», то это приводит к бессознательной установке: выгодно быть жертвой.

В чем выражается транслирование жертвы?

Во-первых, такие дети не сопротивляются, а подчиняются издевательствам. Во-вторых, когда о них говорят что-то плохое или делают им что-то плохое, они не знают, как реагировать, поэтому улыбаются или смеются. То есть это дети, которые нигде не видели (их не научили), как сопротивляться агрессии. 

А когда взрослые закрепляют модели поведения?

Когда мы говорим ребенку: «Бедный, несчастный! Мы тебя пожалели и защитили», то это приводит к бессознательной установке: выгодно быть жертвой. Мы укрепляем эту модель поведения своими словами и поведением.

Если ругаем и оскорбляем агрессора, он начинает сопротивляться. А сопротивление – это затаившаяся агрессия. Я часто вижу во время работы на ток-шоу, как реагируют родители, которые сами являются примерами проявления агрессии: «Да он у меня не пропадет!» Может быть, ребенок не пропадет, но окажется в тюрьме. 

Как работать с агрессорами в школе?

Я постоянно говорю во время своих выступлений на парламентских заседаниях: «У нас в школах не хватает конфликтологов». То, что психологов недостаточно, это уже понятно. Введите должность конфликтолога, задача которого – анализировать подростковые группы и составлять тесты, которые будут проходить дети. 

Например, отличный тест Басса-Дарки. С его помощью определяем ребят с повышенной агрессией, встречаемся с их родителями, работаем с этими детьми, а также с теми, кто уязвим. Это нетрудно, но такая система должна быть. И тогда мы многое можем предотвратить. 

Как быть с агрессией?

Есть два варианты работы с агрессией. В первом случае отрабатывать энергию с помощью активных видов спорта. Во втором случае социализировать такого подростка – правильно сублимировать его агрессию. Когда взрослые дают этому ребенку общественные поручения, из него в дальнейшем может получиться отличный лидер или руководитель, который будет правильно реализовывать тот потенциал, который у него есть. А если нет – эти дети станут агрессорами или домашними насильниками.

• Читайте также: «Елена Рыхальская: Пока негативная эмоция внутри, она нас съедает».