Маша Ефросинина: Если вам кажется, что вас обижают — вам не кажется

Маша Ефросинина, украинская телеведущая, почетный посол ООН в области народонаселения в Украине и председатель попечительского совета фонда «Твоя опора», рассказала WoMo о том, почему решила защищать женщин от домашнего насилия и как стала послом ООН. Мы поговорили о том, почему в Украине высокая статистика домашнего насилия, что сделано за последние три года, что может сделать каждая женщина для себя. Об уроках сексуального воспитания в школах и о том, как мама может уберечь девочку от отношений с абьюзером.

Расскажите, почему вы выбрали тему домашнего насилия в Украине и столько времени уделяете этой теме сейчас?

В моих планах не было публично говорить о домашнем насилии, защищать украинских женщин и, тем более, быть послом ООН. 

Если говорить обо мне лично, я — не жертва насилия, я росла в любви, в очень здоровой, счастливой семье. Мои родители были знакомы с 13 лет, дружили и потом поженились. Я вообще впитала в себя понимание и природу очень здоровых взаимоотношений, даже будучи рожденной и воспитанной в советское время.

Думаю, это сегодня мне помогает бороться с домашним насилием потому, что я знала, знаю и понимаю, какими должны быть на вкус и запах здоровые, полноценные отношения в семье. 

В моей жизни тема домашнего насилия появилась очень неожиданно. В 2014 году я стала попечителем благотворительного фонда «Твоя опора». Фонд помогает тяжелобольным детям и детям-сиротам.

Я впервые поняла, сколько на самом деле в Украине детей остаются без родителей, у нас переполнены детские дома и интернаты. По данным Министерства соцполитики, к примеру, к концу 2020 году на учете детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, находилось почти 70 000 детей.

Меня эта проблема начала очень сильно беспокоить. И во множестве детских домов я понимала, что 80% детей находятся там без заявления родителей об отказе от них. Именно тогда, в 2015-2016 годах, я  начала понимать, что женщины отдают своих детей на воспитание в интернаты потому, что не хотят, чтобы их дети росли дома и видели весь ад происходящего. 

Ключевую роль в моей заинтересованности темой насилия сыграли мои мастер-классы в рамках проекта “Charity Weekend”. Я проводила мотивационные встречи для женщин, их целью было показать и рассказать на своем примере, как стать успешной и реализованной. Мы собирали тысячные залы, имели большой успех. Я до сих пор вспоминаю этот период с большой благодарностью и любовью. Помню, как в какой-то момент я стала более откровенной в своих выступлениях. И стала получать такие же откровения в ответ.

Что это были за откровения?

В зале то и дело десятками стали подниматься женщины, которые раз за разом спрашивали: «Что делать, если муж бьет?», «А если меня унижают?», «Если мне 24 года, а мой парень запрещает мне поехать с подружками на море? Да что там на море, пойти в пятницу с ними чайку попить. Даже не вина», «Что делать, когда парень постоянно контролирует, как я одеваюсь?», «Если он на меня замахнулся за то, что я посмела перечить?», «А если свекровь говорит мне, что я плохая мать, потому хочу сдать на права, ведь этим я бросаю ребенка?» Что делать? Что делать? Что делать? 

Я чувствовала себя растерянной в эти моменты. Ведь у меня были только личные мотивационные истории о том, как добиться успеха, побороть лишний вес, восстановить брак, добиться любви к себе и из девочки с низкой самооценкой превратиться во влюбленную в себя зрелую женщину. То есть я стояла и понимала, что я не знаю, что отвечать этим женщинам. Это было проблемой для меня.

Что еще вас удивило тогда? 

Что эти вопросы задавали женщины, которые достаточно современные и сознательные, они смогли купить недешевый билет и живут в каком-то уровне достатка. Это не женщины без денег, с неблагополучным окружением. А еще я понимала, что если женщины обладают смелостью задавать такие вопросы публично, то масштабы проблемы большие. 

Я начала интересоваться этой проблемой — активно изучать статистику и исследования, читать разную информацию, и поняла, что об этом вообще никто не говорит, что у нас этой проблемы не существует, ее замалчивают. Все проблемы есть, а этой нет. Также тогда молчали о сексизме и гендерном равенстве. 

Что стало решающим в том, что вы все же стали защищать права женщин? 

В 2018 году замминистра внутренних дел была Анастасия Деева, она пригласила меня выступить на форуме и пресс-конференции, посвященных запуску “Полины”. Это мобильные бригады, которые состоят из специально обученных полицейских ситуациям реагирования на факты домашнего насилия. На сегодняшний день таких мобильных бригад около 46. Я еще удивилась: “Почему я?” А она говорит: «Понимаешь, так вышло, что ты единственная, кто с этими женщинами общается вживую. Для нас это все цифры, статистики, приходящие в министерство. Для нас это все справки, бумаги, бегущие таблицы».

Я помню, что я очень не хотела идти выступать. Я еще считала себя достаточно профаном в этой теме, я только интересовалась, только размышляла. Я тогда приезжала после выступлений, открывала какие-то книги по психологии, по конфликтологии и изучала все. 

Помню, как начала выступать на этом круглом столе и не могла остановиться. Оказалось, у меня таких историй и наблюдений очень много. У меня перед глазами стояли лица молодых и красивых женщин. 

На Форуме также был глава украинского представительства фонда ООН Каспар Пик, он же подошел ко мне и пригласил на встречу. Мы сначала работали на волонтерских началах, через полгода мне предложили стать почетным послом Фонда ООН по вопросам народонаселения.

Что вы тогда почувствовали?

Только колоссальную ответственность. Ту, от которой сводит скулы. Я и сейчас ее чувствую. Каждый раз, когда произношу этот статус или читаю его где-то возле своего имени. 

Вы — Почетный посол ООН уже три года. Что изменилось за это время в вопросах домашнего насилия? 

Мы многое вывели в публичное поле, сняли табу с этой темы в Украине, появились горячие линии и шелтеры. Шелтеры – это приюты, созданные по европейским стандартам ООН совместно с британскими донорами. По международным нормам на каждые 10 тысяч человек населения должен быть один приют. Сейчас их в Украине — около 20.

Мы очень много всего делаем, но масштабы проблемы не становятся меньше. Это вообще какой-то постоянный такой ком, который растет и растет. К примеру, был миллион женщин в год страдающих от насилия, а сейчас 1,8 млн. Это 25 стадионов, как “Олимпийский”. Я объясняю рост количества женщин ростом доверия. И если мы боролись с тем, что женщины молчат, не рассказывают, стыдятся, что они боятся, то сегодня они уже перестают бояться и стыдиться. Они выходят и говорят: «Алло, полиция? Алло, горячая линия? Помогите».

Расскажите, если говорить о домашнем насилии, что входит в это понятие?

Я очень долго думала над формулировкой для себя прежде всего, мне всегда хотелось найти что-то емкое, четкое и очень понятное. И я, кажется, ее нашла: “Если вам кажется, что вас обижают — вам не кажется”. И я прям очень дорожу этой формулировкой.

Выбитые зубы и сломанные носы — это уже ад, из которого выбраться можно только, имея силу воли, поддержку, психоаналитика, детей, которые не сломаны. Это уже страшная ситуация. Я ее называю вообще трагедией, потому что женщина избитая и покореженная — это трагедия. И этому предшествуют другие виды домашнего насилия: 

Психологическое. И оно занимает первое место по опросам и статистике. Это унижение, оскорбление, высмеивание, нарекание. Все, когда тебе кажется, что тебя обижают. Все где больно и обидно. Все, что ты терпишь. Это оно и есть. 

Сексуальное насилие. Когда тебя принуждают к сексу против твоей воли и желания. Этим часто грешат в парах мужчины. Ему хочется, ей нет. Какая разница хочешь ли ты, ты ведь — моя жена. По закону, можно на него подать в суд. 

Экономическое насилие. Это любые действия, ущемляющие права и свободу одного из партнеров с применением материальных благ. “Ты не имеешь права работать, я тебя содержу”, “Я не дам тебе деньги, ты должна отчитываться”. Любые побирательства материальные, любое введение партнера в материальную зависимость. 

Физическое насилие. Это любые увечья, любые нанесения травм, причинение боли.

Стоит сказать, что 15% мужчин также подвергаются домашнему насилию. Женщины тоже грешат психологическим насилием катастрофически. Особенно в прошлом году — мужчины лишились работ и они все резко стали получать эпитет – “ничтожество”, “не мужик”, “да кто ты такой”, “да ты должен” и т.д. На горячую линию то и дело звонят мужчины с вопросом: “Что делать?”. Мужчины спиваются и пытаются наложить на себя руки. И таких случаев уже сотни за этот год. 

Почему у нас такая статистика высокая? 

Основной вопрос, конечно, к воспитанию. Много насилия среди славянок, которых растили в преклонении мужчине. Девочкам говорили, что главный светоч, цель, благо и счастье в твоей жизни — только наличие мужчины, а еще лучше — богатого мужчины. А если он и позволяет себе на тебя излить свой гнев, то такова твоя участь, терпи. А терпи, потому что бабушка терпела, я терпела, и ты потерпи. И откуда женщине вообще взять, что она должна действовать как-то по-другому. Такие ситуации в селах, в маленьких городах, где все друг друга знают, поселках, районных центрах. 

Еще одна причина — дети. Всегда считалось, что дети должны расти в полноценной семье. И никто не говорил о том, что, если ваш сын вырастет и убьет свою жену, ваша дочь вырастет и едва ли будет уворачиваться от молотка, летящего в нее. Они обречены.

Сохраняя семью, в которой есть домашнее насилие, вы убиваете будущее ваших детей, а может быть и самих детей. Никому из наших бабушек и мам этого не говорили. Но сейчас все по-другому. Можно многое менять.

Какой портрет женщины, которая страдает от домашнего насилия? 

Любой психоаналитик точно скажет, что это женщина с заниженной самооценкой, которая всегда терпит ради чего-то. Абьюз всегда прежде всего убивает самооценку. Еще и часто у нас говорят “Терпи, живи ради детей, покоряйся, подчиняйся, будь миленькой, добренькой и т.д. Поплачь в ванной, чтоб он не видел слез. И улыбайся”. 

Важно понимать и помнить, что только абьюзер всегда во всем виноват. Толерантности в этом не существует. 

Как женщина может защитить себя от домашнего насилия? Есть ли какие-то инструменты, если это в семье происходит?

На сегодняшний день она может позвонить в полицию и вызвать наряд домой. Это самый действенный и единственный инструмент, который работает. К счастью, он существует. Бригада, в свою очередь, обязана взять показания, принять у нее заявление. И здесь есть сотни историй, как женщины забирают эти заявления и потом не приходят. 

По закону, если полиция видит, что, действительно, совершен акт насилия, то они могут выписать «кривднику десятиденний припис і вилучити його з родини на 10 днів». То есть за это время женщина может уже закончить свои дела с заявлениями, с оформлением всех юридических и судебных дел и каким-то образом подстраховаться, чтобы дальше начать выходить из этого сложного конфликта. 

В шелтерах можно пребывать от 3 до 6 месяцев. На самом деле многие сетуют, что это супер-мало. Но я вам честно скажу, что этого достаточно, чтобы начать новую жизнь, достаточно, чтобы оформить все документы, опеку над детьми, найти работу, хоть какую-то. Я сейчас не говорю о должности директора банка. Но можно научиться делать маникюр, массаж, стать помощницей по дому и воспитательницей в детском саду. 

А насколько заполнены сейчас приюты? Много женщин приходит? 

В Харькове, например, очереди стоят, листы ожидания из 200 человек. Во Львове — пустой. Причина — информационная компания, которая проводится тем или иным регионом. В Харькове очень давно строятся центры для женщин, которые страдают от насилия, центры матери и ребенка, центры помощи пенсионерам. 

В Кривом Роге начальник полиции женщина, она, например, взяла все в свои руки. Всех подружила, потому что это большая круговая порука. Полиция должна взаимодействовать с социальной службой, с больницами, которые на сегодняшний день, по закону, не обязаны жертв насилия осматривать и выписывать свои заключения. У нас этот закон есть, но он как решето, понимаете? В нем дыра на дыре. 

Во Львове тоже многое делают, но на западе Украины проповедуется патриархальный уклад, религиозное общество и пробить, например, скреп того, что мужчина не есть бог, очень сложно. Там, например, больше нужно проводить информационную политику. 

Я даже написала пост, вернувшись из Львова, о том, что Львовский регион — единственный, по-моему, где такая колоссальная явка на воскресную службу. Вот что батюшка говорит на исповеди, когда женщина рассказывает ему о том, что ее вчера побили и дали молотком по голове, например? И очень сильно меня засыпали: «О таком батюшке не рассказывают. Это он должен, грешник, прийти покаяться». А я, например, считаю, что церковь должна включиться в эту тему. 

В прошлом году был подписан указ президента “о неотложных мерах по предупреждению и противодействию домашнему насилию”. Он направлен на системное развитие сети реагирования на насилие. Он воплощает базовые принципы защиты прав и интересов пострадавших. 

Документ обязывает всех глав городских администраций всех ОДА вывести проблему домашнего насилия в одну из приоритетных. Я считаю, что это большой прорыв. Я благодарна Елене Зеленской за поддержку и популяризацию этой темы. 

Также мы создали фонд «Маша» полгода назад. Одной из целей нашего фонда стала постройка кризисных квартир. Туда женщина может прийти сама или ее может привезти полиция. Вот там не надо никаких справок, не нужно разные инстанции проходить. Женщина может спрятаться на 10 дней. За это время она может позвонить родным, друзьям, сестрам, братьям, кумовьям, попросить помощи. В насилии домашнем, особенно в физическом и психологическом, главное —  отстранить от себя абьюзера. Это может быть сложно, но это лучше, чем жить десятилетиями с ним. 

Вы говорите о молодежи. Если говорить о девочках, как мама может уберечь девочку от отношений с абьюзером? 

Вообще, с девочкой важно говорить. Позиция, что у меня такого никогда не было, значит нет смысла об этом говорить сыну или дочери – это на сегодняшний день позиция глупая. Мало того, безответственная, потому что мы живем в мире людей. 

Приведу самый простой пример: с момента, когда ребенок идет в сад и школу, он уже после первого дня возвращается практически другим человеком. То есть влияние социума начинает с какого-то момента просто преобладать. Поэтому все, что могут родители сделать — это максимально укрепить в нем фундамент самооценки, самозащиты, информированности и понимать, что делать в случае проблемы. 

В случае с детьми, половое воспитание и есть тот фундамент, который позволяет детям потом распознать любые намеки насилия — домогательства, буллинг и так далее. Ребенок должен понимать, что с ним происходит, и прийти с этим к родителям, рассказать. 

Половое воспитание рекомендуют начинать уже с 3 лет. Чем раньше родители начнут знакомить ребенка с собой, тем быстрее и надежнее сформируется связь в точке доверия ребенка. Это абсолютное, тотальное доверие во всех темах. Это когда ребенок, если ему где-то что-то не комфортно, не нравится, рефлекторно расскажет об этом родителям. 

Стоит сказать, что практически около 80% детей, терпящих буллинг или домогательства, не рассказывают об этом родителям. Потому что их легко запугать тем, что если расскажешь родителям, то тебе станет еще хуже. А это вранье. Хуже станет тому, кто обидел. Поэтому надо просто сажать и разговаривать. 

Согласно исследованиям, 97% педофилов и насильников обходят девочек и мальчиков стороной, не трогают их, когда понимают, что у детей есть связь с родителями. То есть вот это вот понимание, что ребенок связан с родителями — это, считайте, защита ваша и вашего ребенка от любого вида домогательств. 

Расскажите о сексуальном образовании в школах. 

Его как такового нет. Министерство образования неоднократно анализировало причины табуирования этой темы в школах. И причина одна — родители против. Аргументируя это тем, что боятся того, что дети начнут в 13 лет заниматься сексом. А то, что они начинают заниматься сексом в 13 лет, не имея никаких знаний, награждая друг друга болезнями, разорванными половыми органами, нежелательными беременностями, и я уже молчу про психологические травмы, эти родители почему-то не думают. 

Но я надеюсь, что новое поколение будет воспитывать своих детей уже по-другому. 

Какие задачи стоят перед вами как перед Почетным послом ООН? 

В ближайшие два года фондом ООН передо мной поставлена задача снова превентивность, предупреждение домашнего насилия, информационная политика. Потому что в 2019-2020 годах мы конечно тушили пожары, занимались тем, чтобы запускалась горячая линия, чтобы работала полиция. И я постоянно на связи с нынешним уже замом Авакова по вопросам домашнего насилия, Екатериной Павличенко. 

Сейчас мы снова возвращаемся к предупреждению домашнего насилия, потому что мы еще поняли, что нужно работать с молодежью. Чтобы дети, девочки, мальчики не терпели, тоже поддерживали своих мам, тоже боролись с буллингом против себя и понимали, как отстаивать свои права. Потому что это все тоже прародители насилия, а дети — это как раз будущее. 

Я понимаю, что изменить сознание наших мам сложнее, чем образовывать современную молодежь. Важно образовывать наших с вами дочерей и сыновей. Меня очень интересует работа с молодежью. 

Важно также по этим темам работать с бизнесом, чтобы они формировали какие-то льготные рабочие места. Важно, чтобы были компании и большие бренды, которые будут создавать курсы и обучения для женщин, стремящихся изменить свою жизнь и выбраться из домашнего насилия. 

Беседовала Ольга Заруба