Авторка книги Шонда Раймс написала мемуары о своей жизни, которую она решила изменить. Сама писательница рассказывает, что однажды рождественским утром она поняла, что несчастна. Жизнь Шонды превратилась в бесконечный забег по кругу «работа—дом—работа», где не было места новому опыту и сильным эмоциям. И тогда Шонда Раймс бросила себе вызов — целый год говорить «да!» всему, от чего раньше отказывалась. Да — интервью в прямом эфире. Да — выступлению перед выпускниками Йельского университета. Да — игре в куклы с дочкой. Да — настоящей жизни!
Об авторе
Шонда Раймс — американская сценаристка, режиссер и продюсер. Ее самые известные работы — телесериал «Анатомия страсти» и спин-офф «Частная практика». Шонду Раймс в 2007 году включили в список Time 100 как человека, который помогает формировать мир.
Также она занимается политическим сериалом «Скандал», детективом «Как избежать наказания за убийство» и сериалом «Улов».
О книге
Книга «Год, которому я всегда говорила «да» — одновременно веселые мемуары незаурядной женщины и захватывающий тренинг преображения жизни. Она содержит удивительно простой и невероятно действенный рецепт обретения себя. WoMo публикует для вас отрывок книги.
Останні новини
- Вівіан Майєр: як Мері Поппінс з фотоапаратом стала самобутньою співачкою вуличного життя
- «Найдовша подорож» Оксани Забужко. Перекладачка збірки Катажина Котинська отримала премію Drahomán Prize-2023
- Рецепт ідеальної паски на Великдень від Олі Полякової
- Український фільм «Ти мене любиш?» скоро вийде в прокат: дата прем’єри, трейлер, сюжет
- Made in Ukraine. Великодні колекції від українських брендів, які варті уваги Новости на главной
Пролог. Во весь рост
Когда мне впервые предложили написать об этом годе, моим первым побуждением было сказать «нет». Писать о себе — от этого почти такое же ощущение, как если бы я решила влезть на стол в очень чопорном ресторане, задрать платье и продемонстрировать всем, что я без трусов.
В смысле ощущение шокирующее.
Это выставляет на обозрение те кусочки и крошки, которые я обычно держу при себе.
Сомнительные кусочки.
Тайные крошки.
Видите ли, я — интроверт. Законченный. До мозга костей. Мой костный мозг — это костный мозг интроверта. Мои сопли — это сопли интроверта. Каждая клеточка в моем теле при каждом набираемом мною слове непрерывно орет мне, что писать эту книгу — поступок противоестественный.
Истинная леди никогда не раскрывает свою душу за пределами будуара.
Показывая вам себя голяком во весь рост, я нервничаю и дергаюсь, словно у меня сыпь на неприличном месте. Я начинаю тяжело дышать, точно перепуганная псина. Начинаю неуместно смеяться на публике всякий раз, как подумаю, что люди это читают.
Написание книги вызывает у меня дискомфорт.
И в этом, дорогой мой читатель, весь смысл. Вся цель. Вот почему я все равно ее пишу. Несмотря на тик, смешки и тяжелое дыхание.
Излишек комфорта в моей жизни — вот с чего все это началось.
Точнее, с излишка комфорта и с того, что я услышала шесть ошеломительных слов.
И еще с индейки.
Глава 2. Может быть?
Граната несколько недель лежит в анабиозе.
Она катается в моем мозгу, ее чека благополучно сидит на месте. Настолько тихо и незаметно, что я могу позабыть о ее существовании. Я живу своей обычной жизнью. Езжу на в офис, пишу сценарии, работаю над эпизодами на ТВ, возвращаюсь домой, обнимаю малышек, читаю сказки на ночь.
Жизнь в норме.
Происходит одно событие, выходящее за рамки обыденности: я лечу в Вашингтон как новый куратор Кеннеди-центра. Я присутствую на праздниках, впервые побывав в Белом доме. А потом по каким-то волшебным причинам, которые я и по сей день не понимаю, мне говорят, что я буду сидеть вместе с президентом и первой леди в их ложе на церемонии вручения наград в Кеннеди-центре.
Меня не спрашивают. Мне сообщают. Мне не дают шанса сказать «нет». Уверена, в основном потому, что никому и в голову не придет, будто я пожелаю отказаться от такой чести. А кто бы отказался?
Я надеваю очень красивое, расшитое бисером вечернее платье. На моем спутнике — новенький смокинг. Мы сидим прямо позади президента и миссис Обамы на протяжении всей церемонии. Я слишком стесняюсь и нервничаю, чтобы прохрипеть больше пары слов, когда мне представляется шанс поговорить с действующим президентом и его леди. На связные предложения меня уже не хватает. Но я собой довольна. Я получаю удовольствие.
Мы пьем коктейли в одном зале с Карлосом Сантаной и Ширли Маклейн. Причащаемся «культурой улиц», получая возможность сказать, что «были там», когда Снуп Дог благодарил Херби Хэнкока за изобретение хип-хопа. Мы слушаем, как Гарт Брукс поет песню Билли Джоэла «Goodnight Saigon» вместе с хором ветеранов. Это упоительно. Кажется, что весь этот вечер пропитан колдовством. Каким бы циничным ни считал это Белтвэй [Территория внутри кольцевой автодороги вокруг Вашингтона. Негативная метафора разделения Америки на «политические круги» и «население».], какими бы пресыщенными ни казались политики, все же Вашингтон — город, которому не хватает истинного цинизма Голливуда. Люди там по-настоящему радуются и волнуются, и этот энтузиазм заразителен. Я лечу обратно в Лос-Анджелес, наполненная бьющим через край чувством оптимизма.
Граната взрывается без предупреждения.
Это случается в четыре утра за пару дней до Рождества. Я лежу на спине посреди своей королевского размера кровати. Глаза распахиваются помимо моей воли. Что-то рывком пробуждает меня, выдергивает из сна.
Такое внезапное пробуждение для меня не новость.
Как и все прочие матери на планете, с того момента, как мой первый ребенок появился на свет, настоящего крепкого сна я лишилась. Материнство означает, что я постоянно немного бодрствую, немного настороже. Бдю, так сказать, одним глазом. Так что в пробуждении из-за чего-то посреди ночи для меня нет ничего необычного. Удивительно то, что это «что-то» никак не связано с ребенком, который вопит во весь голос, стоя в колыбельке. Дом безмолвствует. Мои девочки крепко спят.
Так почему же не сплю я?
Если бы меня спросили, я бы сказала «нет».
Эта мысль заставляет меня сесть в постели.
Что?
Если бы меня спросили, я бы сказала «нет».
Мое лицо начинает пылать. Мне стыдно, словно кто-то другой, находящийся в комнате, подслушал слова внутри моей головы.
Если бы меня спросили, хочу ли я сидеть в президентской ложе на церемонии вручения в Кеннеди-центре, я сказала бы «нет».
Абсурд!
Но это правда. Это совершенно точно правда.
Я уверена в этом так же, как в своей потребности дышать. Я сказала бы это «нет» осторожно. Уважительно. Изящно. Я придумала бы творческий предлог, выразив одновременно и восхищение, и сожаление. Этот предлог был бы хорош, он был бы блестящим.
Я имею в виду — чего уж там! Я же писатель.
Я была бы красноречива и мила — никто не смог бы отклонить приглашение так изящно, как я. Все вы отмазываетесь по-дилетантски — я же отмазываюсь настолько умело, что могла бы выступать в высшей лиге по отмазкам.
Я киваю самой себе. Конечно. Как бы я с этим ни справилась, я определенно сказала бы «нет». Это неопровержимый факт.
Если бы меня спросили, я бы сказала «нет».
Серьезно?
Я вылезаю из постели и встаю на ноги. Теперь у сна нет ни одного шанса. Это требует осмысления. Это требует вина. Спустившись вниз, я падаю на диван и вглядываюсь в огоньки наряженной елки. Держа в руке бокал с вином, запиваю этот вопрос.
Почему я сказала бы «нет»?
Теперь я знаю ответ. Я знала этот ответ еще до того, как встала с постели. Мне просто хотелось вина.
Потому что это страшно.
Я ответила бы «нет» на предложение сидеть в президентской ложе в Кеннеди-центре с президентом и первой леди, потому что перспектива сказать «да» меня пугает.
Я сказала бы «нет», потому что, если бы я сказала «да», мне пришлось бы на самом деле сделать это. Мне пришлось бы действительно пойти и сидеть в ложе, присутствовать там и познакомиться с президентом и первой леди. Мне пришлось бы вести светскую беседу и о чем-то говорить. Мне пришлось бы пить коктейли рядом с Карлосом Сантаной.
Мне пришлось бы делать все то, что я на самом деле делала в тот вечер.
И я замечательно провела время. При всем при том это был один из самых памятных вечеров в моей жизни.
Слушайте, я же славлюсь тем, что умею сочинять хорошие истории.
Того рода хорошие истории, которые, будучи рассказаны за ужином, смешат моих друзей. Которые порой заставляют моего спутника на свидании поперхнуться коктейлем и забрызгать весь стол. Того рода хорошие истории, из-за которых все просят меня «еще раз рассказать вот эту». Это моя суперспособность — рассказывать хорошие истории. Гладкие истории. Забавные истории. Эпичные истории.