Ада Самарка, писатель, сценарист,  лауреат Новой Пушкинской премии, воспитывает четверых детей: сына Александра (12 лет), дочь Екатерину (10 лет) и двойняшек Евфросинию и Никиту (5 лет).

Мою жизнь можно разделить условно на три совершенно разных периода. Первый — это лучезарное детство. Знаете, есть такие правильные домашние девочки: я росла одним ребенком в семье, не посещала детский садик и меня все развивали. Бабушка — в прошлом завотдела прозы в «толстом» литературном журнале, дед — полковник, военный журналист, отец — известный переводчик, мама — искусствовед. Родители готовили мне большое будущее: думаю, в их планы входило выдать меня замуж за какого-нибудь принца или миллионера. Кроме того, что я немного разбиралась в истории и искусстве, я еще и хорошо говорила по-английски. Дома много лет это был вообще наш «родной» язык.

Мысли о какой-то многодетности, о каких-то суровых буднях и преодолениях трудностей казались чем-то невозможным. Я вообще не планировала иметь детей. Или ближе к сорока завести одну послушную красивую умную девочку, свой клон, и читать ей Шекспира в подлиннике. Слово «многодетность» ассоциировалось у меня исключительно с вываркой, лишним весом, тоской и тленом.

В пятнадцать я выиграла год обучения в престижной британской частной школе. Училась так хорошо, что меня перевели на два класса вперед и дали доучиться еще год. Вернулась в Киев в 1998 году. И тут же устроилась на работу в представительство известной зарубежной компании. Моя мама тоже перешла на новую работу в то время и уехала с отчимом на четыре года в Эстонию, работать в посольстве. Таким образом, я осталась совсем одна в большом городе.

И тогда в моей жизни появился отец моих детей: на двадцать лет старше, представитель старой киевской богемы, на тот момент уверенный в себе, владелец небольшой типографии. Меня часто спрашивают: «Как ты могла? Чем он тебя покорил?» Ха, мы могли разговаривать до четырех ночи!  Спустя почти год, выяснилось, что известный французский контрацептив дал осечку, и я жду ребенка. Это настолько не входило в наши планы, что повергло в шок, длившийся пару дней.

Мне было девятнадцать. И сложилось впечатление, что космодром, все это время занимавшийся  проектом по запуску моей ракеты, целящейся в белые миллионерские домики на лазурном побережье – разрушили. Уникальная ракета с дорогостоящим оборудованием осталась стоять на земле. Навсегда. Окна нашей квартиры выходили на промзону и рыбзавод. Конец бессонной ночи ознаменовывало гудение троллейбусов.  Ну что ж – решила я — добру не пропадать и, из того, что есть, мы тоже извлечем толк!

Мне казалось, что жизнь нового человека, самого родного, чье сердце уже бьется – стоит куда дороже гипотетических миллионерских особняков и всей Ривьеры вместе взятой. Пожалуй, это было самое важное и правильное решение всей моей жизни.  Я запросто поменяла курс. Рождение ребенка принесло фантастическую, никогда ранее не испытываемую радость. Эйфория материнства захлестнула меня. Все, к чему меня готовили родители – ушло в утиль. Я читала только книжки Никитиных, Серзов, Сесиль Лупан, Глена Домана и журналы для родителей. Мы жили вместе каким-то одним неразделимым организмом до дочкиных шести месяцев, когда стало внезапно нечего есть, нечем заправлять машину и сидящий дома «молодой папа» развел руками. Я устроилась на работу в очередную иностранную компанию с вечерним графиком работы, за месяц «подсидела» своего начальника, свозила нас летом на море и к осени… впала в депрессию.  Депрессия это совсем не то уютное осеннее состояние, когда хочется заварить чай с корицей и кардамоном, включить Яна Тирсена и немного поплакать. Мне было просто «никак». Я могла не есть и не спать сутками. В сказке про Бесконечную Историю страну Фантазию хочет уничтожить страшное Ничто. Вот это вот Ничто собиралось съесть и меня…

В детстве я очень любила «писать романы, писала почти все время. Просто для себя. В 23, когда я была беременна старшей дочкой, я взялась раскладывать свои старые тетрадки и наткнулась на роман, который писала в 14 лет. Этот текст, неожиданно зрелый, как для подростка, и представляющий явную художественную ценность, я немного «причесала», набрала на компьютере и отправила на конкурс в Москву. Оказавшись в числе финалистов, поехала на неделю семинаров и творческих лекций, но «книжки писать – не профессия» и, главное: «Весь Литинститут пишет, вся Россия пишет и СНГ, куда тебе, девочке из Киева и без образования и связей?…».

Роман сильно сократили и он вышел в виде сборника мизерным тиражом. Потом про меня все забыли, и спустя три года та же книжка вышла уже в украинском издательстве, практически не отмеченная никем. Остальные романы, которые я писала в это время (преимущественно когда дети спали или во время блаженного офисного затишья) – никто не хотел никуда брать. Большинство издательств даже не отвечали. Никто не хотел связываться с неизвестным автором.

Я решила сдать квартиру и уехать жить в село, родив еще одного ребенка. Многим друзьям эта идея показалось откровенно бредовой. Я же была счастлива. Жизнь текла как песок сквозь пальцы, стремительно приближая меня к тридцатилетию, на лбу появились первые морщинки и мне было совершенно ровным счетом нечем хвастаться. Но у меня получались отличные дети – потому, при полном крахе всего остального, реализоваться хотя бы этим путем не казалось таким уж безумием.

Новых детей получилось сразу двое: мальчик и девочка. Мы переехали жить в сельский дом, купленный моими родителями в качестве дачи в часе езды от Киева. Удобства были минимальными – «стоячий» душ, вечно ломающийся насос, ремонт, валяющиеся повсюду стройматериалы вперемешку с игрушками. Теперь я была спокойна по поводу собственной нереализованности. Я собиралась жить тут, воспитывать детей и писать романы. Отец детей в тот момент тоже понял свое истинное призвание, связанное также с творчеством. И, в отличие от меня – реализовывать его в селе не собирался. Когда малышам исполнилось шесть месяцев, он ушел с одной сумкой через плечо, исчезнув из нашей жизни на полтора года. Вместе мы прожили 9 лет…

Тут начинается третий этап. Люди платят огромные деньги коучам и психологам, которые путем различных методик «перепрошивают» их, помогая избавиться от шаблонов, стереотипов, и «найти свое истинное я». Кто-то отправляется в ретриты в Непал и индийские ашрамы. Мне же деваться было некуда, потому что на тот момент друзей почти не осталось, родители жили за границей и я осталась одна с сыном-первоклассником, пятилетней дочкой и активными двойняшками на 100% грудном вскармливании в доме, где постоянно что-то сыпалось и ломалось. Денег было совсем немного, помощниц по хозяйству-воспитанию не имелось. И ко мне начали приходить понимания, без которых все, что случилось потом – стало бы нереальным:

— Многое материальное, «картиночное» может являться признаком статусности, может тешить самолюбие, но часто служит лишь «заглушкой» и к понятию истинного счастья не имеет никакого отношения. Мы тратим на это жизнь и остаемся несчастными.

— Человек, стоящий на ложном пути, будет до последнего прикрываться и оправдываться, наотрез отказываясь посмотреть на суть вещей так, как они есть (часто это касается «счастливых» браков и прочих любовных самообманов).

— Если наполнять жизнь злостью и фантазиями о мести, то это будет вредная для здоровья, некрасивая жизнь, хотя процесс нехороших мыслей здорово развлекает и на него можно подсесть, как на наркотик.

— Больные, униженные, слабые и напуганные – мы никому не нужны. И только мы сами решаем, какими нам быть.

— Очень глупо жить ожиданиями и связывать состояние своего счастья с внешними факторами. Нам никто ничего не должен.

— Сила заключается не в агрессии, а в доброте. Сильный мужчина = добрый мужчина.

За полтора года «сельского ретрита» меня, наконец, никто не трогал. Я написала книгу, которая должна была вывести меня в мир «большой литературы». Каждая глава специально писалась в виде отдельного произведения, которое можно читать просто как повесть. И пока шла работа над остальными частями романа – эти главы рассылались по редакциями престижных литературных журналов. И их стали печатать! К моменту, когда книга была дописана — на основе этих публикаций, мне неожиданно присудили престижную литературную премию за «новаторское развитие отечественных культурных традиций», показали по всем крупным телеканалам,  а книгу напечатали в «модной» серии в крупнейшем российском издательстве. У меня появился литературный агент и новый роман, который я пишу уже последние пять лет и который с нетерпением ждут в нескольких редакциях.

И еще я вышла замуж.

Сейчас мы живем с детьми в частном доме в Киеве и почти закончили стройку и модернизацию дома в селе. Мой муж тоже когда-то бросил перспективную работу, как я – только ради занятий йогой. И сейчас работает весьма востребованным инструктором, помогая людям становиться здоровее, спокойнее и совершеннее. Я в какой-то мере его личный проект. Ведь однажды он подвел меня к зеркалу и сказал: «Смотри, это ты. Нравится?». Теперь йога — наш семейный образ жизни.

Если говорить о моих приоритетах, то они могут со стороны показаться нетипичными.

На первом месте у меня здоровый сон и техобслуживание «станка по обслуживанию детей», которым я работаю. Не будет сна, не будет грамотного питания, не будет адекватной физической нагрузки и психической разгрузки – КПД станка будет падать, дети получат злую маму, а муж – недовольную жену.

С детьми мне очень повезло. И хоть сейчас модно выращивать дерзких, бойких лидеров, у нас получаются полные сострадания интроверты с богатым внутренним миром. Едва у них появились карманные деньги – дети, не советуясь, стали отдавать часть нищим и уличным музыкантам. На мой день рождения дочка повела меня в океанариум, пожертвовав часть своего бюджета.

Пока можем похвастаться, что выполняем все детские запросы – они очень деликатны в своих мечтах и пожеланиях. Мы все время вместе: когда я пишу, старшие или в школе или в соседней комнате. Младшие разворачивают свою активность где-то на полу поблизости. Чтобы обеспечить себе спокойные несколько часов работы, приходится «выгуливать» малышей. Мы очень любим ходить пешком, кататься на общественном транспорте. Взяли правило – если можно куда-то добраться без машины, то добираемся так!

У меня нет никаких планов и ожиданий от собственных детей, они мне ничего не «должны» — ни хорошо учиться, ни стать известными и успешными. Я буду просто рядом в качестве их хорошего друга, защитника и советчика и поддержу в любом их начинании, лишь бы оно было искренним и не вредило здоровью.