Таня Касьян
В некоторых культурах смерть мужа означает для женщины изгнание, плохое отношение со стороны общества и уязвимость по части прав. Но сегодня ситуация начинает меняться и скорбящие вдовы готовы бороться за себя.
Босния и Герцеговина
Похоронив прошлое
Звонок из Центра идентификации застал Мирсаду Узунович дома вместе с ее 13-летним сыном. Голос на том конце провода сообщил ей, что были обнаружены останки ее мужа Экрема. Все, что от него осталось, — это была лишь небольшая часть черепа, по которой его и идентифицировали. «Самыми сложными были ночи, когда я оставалась одна наедине со своими мыслями. Только часть черепа… Я не могла себе этого представить. Его убили. Ладно. Но почему его не похоронили, как полагается? Его останки были где-то разбросаны, а где — я не знала. Где его кости? Где он?», — рассказывает Мирсада. Этот звонок поступил в 2005 году спустя десять лет после той кровавой войны, в которой силы боснийских сербов убили более семи тысяч боснийских мусульман. «В каждом дворе наблюдалась одна и та же картина в тот трагический 1995-й год: мужчины убегали из своих домов, пока их жены, семьи рыдали. Но мужья уходили в леса не оглядываясь», — продолжает Мирсада. В той войне у нее погиб брат, дяди, четверо двоюродных братьев, мужчины по линии Экрема — мужья других вдов. Когда в 2007 году ей опять позвонили из центра и сообщили, что нашли часть бедренной кости мужа, она по-прежнему не хотела проводить похороны: «Его было все еще слишком мало». Но в 2015 году она все-таки похоронила его: «Я слишком долго ждала. Мне нужно перевернуть эту страницу».
Похороны мужа Мирсада организовала в 20-ю годовщину трагедии. Тогда в июле на церемонию в память о жертвах резни приехал 42-й президент США Билл Клиптон. Но Мирсада не знает английского, так что ее не слишком интересовала его речь. На кладбище прибыл и премьер-министр Сербии. Его появление сопровождалось свистом и криками. И хотя имам призвал всех к тишине и молитвам, Мирсада не молилась. Она встала со своего стула, закурила сигарету и села у одной из разрытых могил: «Пусть другие молятся. Я уже столько молитв прочитала». В своих мыслях она обращалась к Экрему: «Ты сказал мне спасти нашего сына. Смотри, ему уже 22, он студент. Сейчас он помогает нести твой гроб и будет опускать его землю. И затем у тебя наконец появится свое место покоя».
Уганда
Соблюдая закон
Из-за древних обычаев и законов овдовевшие женщины в Уганде чаще всего становятся жертвами в борьбе за своих детей и имущество. Конституция, переписанная в 1995 году, обещает мужчинам и женщинам равные права. Но на деле же, особенно в сельской местности, принято считать, что только мужчина может владеть собственностью, а после его смерти решение о передачи наследства зависит от других мужчин в его семье. И именно они решают, кто теперь будет заботиться о его детях и кому достанется его жена. Вдова Клэр Тумушейб — мать шестерых детей. Младшую дочь она родила уже после смерти мужа. Свои права она пытается оспорить в суде: семья мужа хочет отобрать у нее детей и землю. Также ее хотят отдать замуж за брата мужа, который старше ее на 20 лет и уже женат на двоих женщинах. «Я всегда любила только одного мужчину. Семье своего мужа я сказала: как вы можете отдать меня кому-то другому? Я не выходила замуж за весь клан», — рассказывает Клэр. На женщину, которая стала вдовой, семья, общество в Уганде ставят клеймо — если ты вдова, то ты приносишь неудачу, ты проклята, ты виновата в смерти своего мужа. У мужчины в Уганде может быть несколько домов, несколько жен, и, соответственно, он может способствовать распространению ВИЧ. Но если он умер, виновата жена.
Права Клэр, как и сотен других женщин в Уганде, защищают адвокаты International Justice Mission. Очень часто женщинам, у которых отбирают дом, детей, землю, приходится жить на улице и в некоторых случаях заниматься проституцией. Естественно, что они сталкиваются и с насилием. Один из сотрудников IJM, бывший полицейский, рассказывает, что когда прибыл для обучения офицеров, столкнулся с непониманием проблемы с их стороны. Многим из них казалось, что проблема вдов не стоит их внимания. Более того, часто адвокаты и следователи получают угрозы в свой адрес. Угрозы в свой адрес получала и Клэр от родных братьев мужа. Сейчас она живет изолировано вместе со своими детьми под охраной. Но она тверда и сильна в своих намерениях сохранить то, что принадлежит ей по праву.
Индия
Возвращение к жизни
Никто точно не знает, сколько вдов проживает в индийском Вриндаване — две-три тысячи или десять. В этом городе, который так и называют — «город вдов», — как и в его окрестностях, расположены десятки храмов, где своим пением овдовевшие женщины могут заработать на горячую еду и подстилку для сна. Даже те родственники, которые хоть и не выгоняют вдову из дома, всячески дают ей понять, что со смертью мужа ей больше не рады в их домах. «И пусть физически она жива, но социально — она для всех мертва», — так описывает положение вдов в Индии психолог Васанта Патри.
Никто из семей этих женщин не хочет, чтобы они вернулись, никто и не общается с ними. Среди них 96-летняя Канаклата Адхикари с остриженными волосами. В Индии считается, что вдова должна отстричь свои волосы, так как смерть мужа — конец ее женственности, а также носить белую одежду, а не разноцевтное сари. «Мои волосы — это его волосы. Красота женщины — в ее волосах и одежде. Если моего мужа нет, на что они мне?», — объясняет Канаклата, ставшая вдовой в 17 лет. [traqli_related]
Вдова в Индии должна не только носить белую одежду, также она должна есть легкую пищу небольшими порциями без специй, потому что вкус и острота символизируют страсть, а эта эмоция для них теперь под запретом. Радость, праздники, веселье и подарки — все теперь табу. Многие социальные работники, поддерживающие женщин, считают, что само слово «вдова» стигматизировано и должно быть изъято из словаря. Ведь эти женщины не только вдовы, они — матери, дочери, сестры. И жены. Вот только их мужей больше нет в живых.
По материалам: nationalgeographic.com