Чудо на Гудзоне: Пэм Сигл о том, как меняется жизнь человека, пережившего авиакатастрофу

Ее зовут Пэм Сигл. Она — старший вице-президент Bank of America, руководительница программы для женщин-лидерок Global Women’s Programs. Ее жизнь протекала так же, как жизнь большинства американок: после окончания колледжа Пэм успела поработать в разных местах, к 25 годам стала мамой двоих детей, вернулась на работу после декрета и продолжила строить карьеру. Все как у всех. До одного дня.

15 января 2009 года вошел в историю как «Чудо на Гудзоне»* —  в тот день капитан рейса 1549 Чесли Салленбергер совершил аварийную посадку самолета A320 на холодные воды реки Гудзон в Нью-Йорке и спас жизни 155 людей на борту. И Пэм была одной из его пассажиров. О том, как этот январский день разделил ее жизнь на «до» и «после», она рассказала эксклюзивно для читателей WoMo.

К тому времени я уже проработала 17 или 18 лет в Bank of America. Я разрывалась между Нью-Йорком и Шарлот, городом в Северной Каролине. Каждую неделю мне, как и многим другим сотрудникам, приходилось летать из одного города в другой… Такова была наша работа. Каждую неделю — одни и те же рейсы, одни и те же лица. Но в тот день мы все заметили, что что-то идет не так.

Взлет

Это было 15 января 2009 года. В то утро в Нью-Йорке было чрезвычайно холодно, падал снег… Я закончила все свои рабочие дела в нашем офисе на Уолл-стрит и направилась в аэропорт, чтобы лететь в Шарлот. Я опаздывала, еще вдруг почему-то оказалось, что нам поменяли гейт. И, конечно, тех, кто постоянно летал этим рейсом, это насторожило.

Буквально через полторы минуты после взлета послышался легкий удар, как будто мы во что-то врезались, хотя очевидно, что это было просто невозможно. Сама я не видела, но другие пассажиры заметили через иллюминаторы большую стаю птиц. Затем в салоне стал слышен запах дыма, в тоже время заглохли двигатели и в самолете стало очень тихо. Пожалуй, больше всего пугала именно тишина. Я понимала, что нет тяги в двигателях и ничего больше не удерживает меня в кресле. Помню, как один парень закричал: «Левый двигатель полыхает», и тут же другой воскликнул: «Нет, это правый горит!» И тогда мы поняли, что на самом деле оба двигателя объяты огнем.

Полминуты спустя на связь вышел пилот, сказавший нам принять позу безопасности. Мы забеспокоились: что это такое — «поза безопасности»? Стюардессы быстро среагировали и стали методично повторять: «Приготовьтесь, приготовьтесь! Голову вниз! Пригнитесь! Приготовьтесь, приготовьтесь! Голову вниз! Пригнитесь!» Но с того места, где сидела я, мне ничего не было слышно. И мне кажется, что я вряд ли бы что-то услышала в тот момент, настолько бешено колотилось мое сердце.

Эвакуация

Я думала, что мы совершим посадку в другом аэропорту, но так как я знала Нью-Йорк и его окрестности довольно хорошо, то быстро поняла, что мы движемся в сторону реки Гудзон. Трудно было поверить, что мы пролетаем настолько близко к мосту Джорджа Вашингтона. Странно, что в тот момент я думала о том, как это все выглядит со стороны. Я представляла, что сейчас видят нью-йоркцы, наверное, они думают, что это теракт.

Мы не знали, как все обернется. Мне казалось, что мы все умрем, и действительно в это мгновение вся твоя жизнь проносится у тебя перед глазами. В голове бурлил поток мыслей. За того ли человека я вышла замуж? В правильном ли месте работаю? Какими были мои последние слова моей семье, моему мужу и детям? Но в этот момент, кода моя жизнь пролетала у меня перед глазами, я думала не о прошлом, а о будущем! Я думала о том, какой будет эта жизнь без меня. Сможет ли мой сын поступить в колледж, ведь эта трагедия наверняка выбьет его из колеи? Как переживет мою гибель дочь? Сможет ли мой муж оказать им нужную поддержку без меня? Я не боялась умереть. Я боялась того, как мои близкие будут переживать мою смерть. Все эти переживания длились всего пару минут, чуть меньше, чем сам полет.

Когда я узнала, что мы будем садиться на воду, то почувствовала небольшое облегчение. Я подумала, что смогу выжить! И это чувство надежды помогло мне обрести контроль над собой. Я обратилась к соседу, сидящему у окна, и спросила, где находятся выходы из самолета. Между нам сидела женщина с прижатой к коленям головой, она не встревала в наш разговор. Но зато мне было спокойнее, что у меня появился хотя бы какой-то план. Я знала, что буду делать, когда мы сядем на воду.

Самолет A320 в водах Гудзона

Удар пришелся на заднюю часть самолета, и вода стала поступать именно туда. Люди в хвосте самолета были практически по колено в воде. Помню какой-то металлический звук, затем всплеск воды и все! Все закончилось. Первые пять секунд мы все пребывали в немом шоке. Наконец мы поняли, что все живы и что вода прибывает в салон довольно быстро, поэтому нам всем нужно выбираться. Женщина, которая сидела недалеко от меня, будто бы оцепенела. Я кричала ей, что нам нужно спасаться, но она не шелохнулась. Мне пришлось перелазить через сиденья, чтобы помочь ей. Когда я наконец пробралась к выходу, на крыле самолета уже толпились люди. Я понимала, что для меня там уже просто нет места, поэтому мне пришлось прыгать в воду. Некоторые люди пытались вытащить какие-то вещи, сумки, я же не думала в этот момент ни о чем, кроме своего спасения. На мне было тяжелое шерстяное пальто и длинные черные сапоги на каблуках, и не было никакой возможности снять их в воде. Теперь я всегда путешествую в максимально комфортной одежде и никогда не обуваю каблуки в самолет.

Спасение

Со мной в воде оказались несколько человек. Я и еще один мужчина начали отплывать от самолета, мне все казалось, что в любую минуту он может взорваться или утонуть и утащить людей за собой на дно. Мы плыли-плыли, как вдруг раздались крики: «Сюда! Сюда!». Нам кричали люди с надувных спасательных плотов, я стала плыть к тому, что был левее. Там находились другие пассажиры, которые помогли нам забраться.

Пэм с командиром Чесли Салленбергом (Салли)

Помню, когда я увидела командира Салленберга на нашем плоту, то поняла, что он справится с этой ситуацией. Прибывшим катерам он сказал спасать тех людей, которые стояли на крыльях самолета, потому что сам лайнер уже начал уходит под воду. Над нашими головами кружил вертолет, гудели сирены карет скорой помощи, мокрая одежда начала замерзать прямо на теле, — я никогда прежде не испытывала такого холода, да и в сам плот поступала вода. Когда меня вытаскивали с плота, меня уже всю трясло, я не чувствовала своих рук. Первому, кому я позвонила, был мой муж. Я сказала ему, что произошла авария, я жива и перезвоню позже.

Жизнь «после»

Тот день очень меня изменил. Я по-другому посмотрела на свою жизнь. Раньше я была очень сконцентрирована на своей карьере, теперь же я поняла, что мне нужно больше времени уделять своим родным, детям, мужу, сестре. C сестрой мы наконец отправились в совместное путешествие, которое так долго откладывали. И я очень рада, что мы успели провести время вместе, потому что спустя несколько месяцев она умерла от разрыва аневризмы.

Мне кажется, тот опыт заставил моих детей быстрее повзрослеть. Внезапно наша семья, как и семьи других пассажиров, оказалась в центре внимания. Нам звонили репортеры, телевизионщики, и моим детям приходилось отвечать на звонки журналистов, членов нашей семьи. Они поняли, что в этой ситуации им нужно стать ответственными, нужно быть взрослыми. Все эти пару дней я старалась держаться, но когда наконец увидела и обняла своих детей, я рыдала навзрыд.

Пэм с семьей во Флоренции

Благодаря тем нескольким драматичным минутам в самолете я поняла еще и вот какую вещь: я работала в правильной компании, но в неправильной для себя роли. И я честно сказала об этом руководству. Итогом наших переговоров и стала программа для поддержки женщин-лидерок.

А что касается полетов, то я намного внимательнее теперь стала относиться к тем словам, которые говорят стюардессы перед началом полета. Вы никогда не можете предугадать, когда вам понадобятся эти знания.

Интервью записала Ирина Рубис

— Читайте также: Сучасне рабство: Як одна жінка врятувала з неволі іншу