Таня Клименко: «Я снимаю роды, чтобы показать истинные чувства»

Фотографиями, где все выглядит идеально благодаря тысяче фильтров, сейчас никого не удивишь. А вот снимать людей в минуты крайнего эмоционального и физического напряжения так, чтобы сохранить момент во всей полноте, — задача для фотографа, который не боится вызовов. Таня Клименко — именно такой фотограф. Более года она занимается съемкой родов. О первой героине, история которой запомнится на всю жизнь, о том, как черно-белые фотографии помогают оживить прошлое, и почему ее работы — это мини-фильмы, Таня рассказала в интервью WoMo.

Что вас побудило выбрать такое направление?

Внутреннее желание запечатлеть настоящее — мгновения, когда люди обнажают свои чувства и снимают маски, оставляя весь этот «чемодан» социальных ролей, который они всю жизнь за собой таскают, за порогом роддома. Роддом — единственное место, где ты просто обязан быть настоящим, максимально честным по отношению к себе и к своей природе, только в таких условиях рождаются дети.

Как вы из медицины пришли к фото?

Я не могу сказать, что медицина помогла мне принять решение заниматься тем, чем я занимаюсь сейчас, но это точно та база, которая сегодня мне очень помогает не бояться, не стесняться, не задавать лишних вопросов и хорошо ориентироваться в любой ситуации. Дополнительные навыки не менее важны, чем умение фотографировать, потому что роды — это не только физиологический процесс, но и глубинная психология. Это дает преимущество и клиенту, потому что он может мне доверять, и мне как фотографу, чтобы не растеряться в нужный момент.

Вы помните свою первую съемку?

Конечно! Ее невозможно забыть. Это было 8 июня 2017 года. Накануне вечером с героиней съемок мы обсудили, что по показаниям врача до родов еще минимум неделя. Я с облегчением вздохнула и подумала, что как раз успею сделать флюорографию (по протоколам МОЗ это обязательное обследование для партнерских родов) и подготовиться. А через два часа мне пришло сообщение: «Привет, еду в роддом, отошли воды». Прочитав сообщение в 5 утра, я едва дождалась открытия поликлиники и в срочном порядке побежала делать эту флюорографию. Мне повезло — все заняло несколько часов и я успела в роддом. Так мы сняли первую и очень трогательную историю рождения. Но уже тогда, после первой съемки, я отчетливо поняла, что роды и планирование абсолютно не совместимые вещи.

Ваши фотографии действительно похожи на истории. Что это для вас — фоторепортаж?

Это скорее маленький фильм. Нет смысла снимать какие-то выборочные моменты, самые яркие события, потому что они не дают всей картины происходящего, в которой на самом деле очень много деталей. Они помогают постороннему зрителю погрузиться в историю, прожить ее так же, как сами герои, и получить свою порцию эмоций. Именно поэтому мои работы интересны не только клиентам.

Когда вы делаете эти фотографии, кем вы себя чувствуете — наблюдателем или участником процесса?

Здесь невозможно быть сторонним наблюдателем, потому что мы все в одной лодке, и я тоже нахожусь в этом процессе, просто я «рожаю» снимки.

Большинство ваших фотографий черно-белые. Почему так?

Черно-белая съемка помогает зацепиться за саму суть, увидеть акцент. Она с точностью может передать момент, потому что цвет иногда отвлекает. Когда мы смотрим фотографии, это уже прошлое, но монохромная съемка позволяет сместить угол восприятия и погрузиться в то настоящее, еще раз его прожить. Плюс черно-белые фотографии связаны с чем-то дорогим, семейным, как наши детские снимки.

Как вы ищете ракурсы для фотографий в родзале, как перемещаетесь, чтобы не мешать медработникам?

Я использую прием, который называю «звездочка» — снимаю один и тот же сюжет с пяти разных ракурсов. Как правило, два или три из них бывают очень удачными и наиболее точно передают все, что происходит. Чувство такта и то понимание процесса, о котором я говорила, диктует правила перемещения в родзале: где можно снимать, а куда лучше не заходить. Например, когда идет непосредственно процесс рождения ребенка, комфортнее всего стать за спиной у будущей мамы — так ты и крутой кадр сможешь снять, и никому не помешаешь.

Хотя бывают критические моменты, когда меня просят выйти из родзала. И здесь важно отключить в себе фотографа, правильно расставить приоритеты, потому что роды — это в первую очередь здоровье и безопасность мамы и малыша, и только потом фотография.

Как вам удается выстраивать доверие с клиентами?

На самом деле ни с одной женщиной из тех, кого я снимала, мы не встречались до съемки. Обычно договариваемся и общаемся в телефонном режиме или через мессенджеры. Думаю, это связано с тем, что ко мне приходят мои люди, они изначально мне доверяют.

А во время съемок я всегда нахожусь на одной волне с женщиной, я считываю, когда нужно подождать, когда кадр на самом деле ни о чем не расскажет. А бывает такой сюжет, который очень нужно снять, но нарастает напряжение. Тогда я выхожу за дверь, чтобы участники процесса не чувствовали моего присутствия, но чтобы этот кадр все же состоялся, снимаю из-за полуприкрытой двери или через окно родзала.

Часто клиенты не подозревают, в какой момент была сделана фотография, потому что они глубоко отдаются процессу. Происходит максимальная концентрация на главном, и это далеко не позирование перед камерой. Это и есть один и секретов настоящей живой фотографии. Уже потом, когда они смотрят серию кадров, этот мини-фильм о себе, все становится на свои места.

Как люди относятся к тому, что снимки появляются на Facebook? Не боятся суеверий?

Мне кажется, те, кто заказывает съемку родов, уже не суеверные люди. Поэтому из всех моих съемок только одна была сугубо конфиденциальная, остальные же с удовольствием дают согласие на публикацию. Когда ты снимаешь о счастье, невозможно его спрятать.

То, чем вы сейчас занимаетесь, — это бизнес?

Я рада, что это не бизнес, иначе это были бы другие фотографии, с другим подходом и, наверное, у другого человека. Для меня это в первую очередь порыв души, мой способ показать женщинам истинную красоту момента рождения, который в виде бонуса приносит мне деньги.

Подготовила Оля Полякова

Фото: Таня Клименко

— Читайте также: Checklist за год до сорокалетия