Ситуация: ушел муж.

В наличии: полнейшая растерянность, годовалый ребенок, отсутствие работы и какой-либо помощи, и ярко выраженная астения.

Если есть понимание, что самостоятельно не вытянуть, то тут помогут решительные меры.

Вариант – обратиться к специалисту. Для нашей ментальности это пока не типично. Однако поверьте, овчинка стоит выделки! У меня такой опыт есть и им, пожалуй, стоит поделиться.

Психотерапевта посоветовала знакомая. Не понтовый, принимает дома. Звали его Саша.

Однокомнатная квартира на окраине города. В комнате кровать, шкаф, два стула друг напротив друга.

Первый вопрос: что я здесь делаю???

Второй вопрос возник поле двух-трех сессий (так называются сеансы в гештальт-терапии): в чем смысл этих визитов? Я прихожу, о чем-то говорю, психотерапевт не вмешивается.

Пришлось одну сессию посвятить теории, понять разницу между психологом, психотерапевтом и психиатром. Тогда же я осознала цель, с которой пришла. В моей ситуации нужен был не психолог, который дает готовые советы, а психотерапевт, который поможет вернуться в состояние «до замужества» — активности, уверенности, раскрепощенности.

Момент истины настал, когда психотерапевт задал вопрос: «Что изменилось с уходом мужа?». Неожиданно для себя я выдала: «Я перестала плакать».

Неожиданно, потому что говорила я о своей обиде, о неполной семье для ребенка, о необходимости самостоятельно принимать решения, о том, что предшествовало уходу мужа, но не о своих чувствах.

После этого я получила домашнее задание: написать список чувств, которые мне известны.

Далее я училась отличать одно чувство от другого и понимать физическое состояние, сопутствующее каждому из них. Еще научилась дышать, не задерживать дыхание в стрессовых ситуациях, дышать не поверхностно, а полной грудью.

Гештальт-терапия предполагает использование некоторых практических упражнений и проигрывание ситуаций. И что интересно, для меня эти методы были некомфортны, и Саша, попробовав склонить меня к ним, через них же научил отказываться от некомфортных для меня действий и говорить четкое «нет». Позже, когда я уже сама начала больше копаться в психологии, оказалось, что это довольно распространенная проблема – неумение говорить «нет» в ущерб собственным интересам.

После визитов в течение года я решила прекратить терапию и начать реализовывать полученные знания о себе на практике. Александр проявил качества настоящего специалиста: не стал переубеждать, не пытался на мне заработать, а просто сказал: «Хорошо, я рад. Если захочешь продолжить — звони».

Началась самостоятельная работа. Было непросто, пришлось формировать себя заново. На возвращение к себе прежней понадобилось четыре года. Попутно я успела получить второе образование и любимую работу. Сегодня я готова позвонить Саше и просто сказать: «Большое спасибо».

О возможном вреде самолечения душевных ран Минздрав не предупреждает, но для того и существуют профильные специалисты, чтобы делать это профессионально. Не зря культура обращения к психотерапевтам так развита в цивилизованном мире. И нам давно уже пора!