Умные дети: врожденное или приобретенное

Доктор биологических наук Татьяна Строганова поделилась своими наработками в поиске ответа на вечный вопрос — умными рождаются или становятся.

От чего зависит развитие ребенка? Природа и воспитание, врожденное и приобретенное, генетическое и средовое… Что же первостепенно?

Существует волшебная ткань, с которой ребенок рождается на свет, — мозг. С известным набором нейронов. Нейронных связей в коре в момент рождения всего несколько процентов от того, что там в итоге будет.

А теперь внимание: к десяти месяцам жизни у младенца будет в несколько раз больше связей в коре, чем у взрослого человека. Что дальше? Редукция.

Мозг сохраняет только те устройства, которые нужны для обработки реально поступающей информации, а если ее нет, если обрабатывать нечего, устройство исчезает.

Как говорят нейрофизиологи: «Use it or lose it (Bспользуй или потеряешь)». И действительно: иметь и использовать — это две разные вещи.

Те же нейрофизиологи говорят, что процессы обработки информации по своей природе конкурентны. Нейронные сети не могут обрабатывать одновременно все: пока обрабатывается одно, другое отодвигается.

Роль селекторов информации играют такие факторы, как эмоции, внимание, некоторые другие, и именно ими активно занимаются исследователи интеллекта во всем мире. И меня всегда интересовал вопрос: что наследуемо, а что нет.

Ранее в психологических исследованиях было показано, что если измерять интеллект периодически — в первый год жизни, во второй, в пятый и так далее до 19 лет, то выясняется, что кто оказался умным в два года, тот будет умным и в 6, и в 19 и т.д. Происходит это отчасти потому, что вклад наследственности в показатели интеллекта с возрастом увеличивается.

Это тоже подтверждено исследованиями: брали разлученных близнецов, оценивали их интеллект и интеллект их приемных и биологических родителей. Со временем дети становились интеллектуально все больше похожими на своих биологических родителей. (Здесь очень важно понимать, что речь идет исключительно об интеллекте, а не обо всей психической жизни человека, которая гораздо богаче умственной.)

Но статистическая взаимосвязь  величин при измерении интеллекта наблюдалась только после примерно двух лет.

Интеллект младенца традиционно измеряют с помощью специальных сенсомоторных тестов — шкал Бейли, которые позволяют большое число показателей свести в суммарный результат. Этот подход основан на том, что классик психологии развития швейцарский психолог Жан Пиаже когда-то выделил в развитии интеллекта сенсомоторную стадию и считал, что от того, как она пройдет, должны зависеть все последующие. Должны, а они не зависят. Может быть, мы просто как-то не так природу спрашиваем?

Нам стало интересно: а не сможем ли мы померить что-то другое, что лежит в основе интеллекта у младенцев. Тут как раз подоспело горячее увлечение западной психологии «нервной моделью стимула по Соколову».

Суть ее вот в чем: у живых существ есть так называемый ориентировочный рефлекс «что такое?». Он возникает в ответ на стимул, предъявляемый впервые, и угасает при повторениях того же стимула. Автор метода предположил, что угасание зависит от той нервной модели стимула, которая была у испытуемого в момент, когда стимул первый раз прозвучал.

Проще говоря, чем быстрее ребенок привыкает к стимулу, тем у него будет выше интеллект.

Исследователи, мыслившие более физиологично, предположили, что скорость привыкания к стимулу отражает скорость обработки информации, а потому, что у тех деток, которые быстрее привыкали, было лучше внимание: способность сфокусироваться на стимуле.

Но это же младенцы, ты еще пойми, куда он смотрит. И тут мы подумали: как хорошо, мы-то как раз можем померить внимание на первом году жизни!

Дело в том, что электрические процессы в мозгу очень точно отражают внимание. Основу электрических процессов, которые регистрирует энцефалограмма, составляют ритмы. Альфа-ритм доминирует в состоянии покоя зрительной системы, тета-ритм появляется при эмоциональном возбуждении, мю-ритм характерен для замирания при глубокой концентрации и так далее.

С помощью энцефалограммы было выяснено, что у младенцев с выраженным мю-ритмом длительность общего внимания, вызванного стимулом, гораздо больше. Позже, когда мы исследовали этих же детей в пятилетнем возрасте, они и по темпераменту оказались очень пластичные: менее возбудимые, способные долго находиться в состоянии внимания.

Но, как я уже говорила, внимание устроено довольно сложно. В зрительном канале, к примеру, появляется несколько конкурирующих стимулов. Когда вам нужен только один из них, другие мозг воспринимает как помеху.

Включается принципиально иной селективный механизм выбора мишени внимания, он решает исход конкуренции: какие из похожих стимулов вы будете обрабатывать.

Мы провели очень простой и показательный эксперимент: экспериментатор играла с младенцем в «ку-ку». Она появлялась перед ним: «Привет, ты меня видишь?», «Ты меня ждешь?» — в этот момент ее отгораживал от ребёнка белый экран. В руках у нее был датчик, которым она отмечала периоды появления и исчезновения, а видеокамера регистрировала поведение ребёнка.Чем управляется в этот момент внимание восьмимесячного младенца? Внешней стимуляцией? Нет. Его внимание управляется его прогнозом ситуации.

Возвращаясь к вопросу о наследуемых и средовых факторах интеллекта: наши результаты, опубликованные в журнале «Psychophysiology», содержали в себе еще одну важную вещь. В отличие от многих других параметров энцефалограммы младенцев, которые очень, просто до неприятного, наследуемы, тета-ритм (который, напомню появляется при появляется при эмоциональном возбуждении) как раз оказался сильно зависящим от факторов общей среды, то есть той среды, которая была одинаковой для обоих близнецов в паре.

Нам стало интересно, от каких именно.

Мы сравнили близнецов мамы, если она одна в доме, и ей остается мало времени на общение с детьми и когда в семье есть бабушка.

Так мы открыли «эффект бабушки» — статистически достоверно и надежно. У

младенцев, с которыми занимались бабушки, тета-ритм в состоянии внимания был выражен сильнее и само внимание удерживалось лучше, потому что они его «тренировали», у них было больше социального взаимодействия.

Внимание — крайне тренируемая вещь, внутренней сосредоточенности можно научить. Мы теперь знаем, как это важно, как от умения удерживать внимание зависит не просто способность человека решать задачки, а вообще все: совокупный результат его деятельности.

Сейчас в нашем МЭГ-центре идут исследования в этом направлении и, думаю, нас ждет много интересного.

Источник