Чем хорош наследственный карьеризм?

Работающая мама - хороший пример для ребенка

circle (53)Дженнифер Гилмор, писательница, автор книги «The Mothers»

Сколько я себя помню, моя мать всегда работала. Она носила офисный костюм, к лацкану которого был прикреплен бейдж.

Иногда ей приходилось летать в командировки. В те дни я получала от нее открытки с марками, на которых были изображены львы, цветы или иностранные короли. А иногда в доме раздавались звонки и оператор тоненьким голосом просила не вешать трубку, чтобы нас могли соединить с мамой. Эти звонки были из Кении, Судана, Родезии, Гаити, Вьетнама.

И трудно поверить, что это было в 1970-х, когда большинство мам занимались домашним хозяйством и семьей. Эти самые мамы водили меня на футбол и балет. И это они угощали меня апельсинами, порезанными на дольки.

Когда я приходила в гости к своим друзьями и видела, как в духовке что-то шкварчит, а на столе остывает домашний пирог, я чувствовала себя униженной. Да, я была согласна с выбором мамы — работать,  но мне не хотелось сидеть каждый день и ждать ее с работы.

Спустя несколько лет, когда я приехала из колледжа домой, вся увешанная цацками с женскими символами, я принялась отчитывать мать за то, что она так много работала. Но она ответила мне: «Ты же феминистка, ты должна понимать. Мне нужна была работа». Но я, питаемая своими детскими комлексами, была уверена, что в действительности мать пренебрегала мной. Вот так нашим мыслям и нашим чувствам трудно совладать друг с другом.

Моя мать стала одной из тех, кто протоптал дорогу для современных женщин. И сейчас настало мое время проложить свой путь по ней. Но затем у меня появился сын. Мы усыновили ребенка.

И вот тогда я столкнулась с дилеммой, которая знакома многим работающим родителям. Как много я должна работать? Где он — предел? Ведь для писателя каждая минута ценна. Эти вопросы не давали мне покоя в первые годы жизни моего сына, мне хотелось все время быть рядом. Но женщина-писательница сталкивается с еще одной проблемой — деньги. Искусство и коммерция — не самые лучшие приятели, а так как мой муж художник, вопрос — где брать деньги — стал очень насущным. Проблема присутствия/отсутствия в жизни моего сына меркла перед другой проблемой под названием «работа».

Мне удалось найти приемлемый вариант, который позволял бы мне совмещать преподавательскую работу с писательской. Сейчас мой сын ходит уже в детский сад. А я? Каждое утро понедельника я ухожу на работу еще до того, как рассвело, а возвращаюсь уже, когда его пора укладывать спать. Это значит, что: я не отвожу и не забираю сына из детского сада; я не готовлю для него ланчи; я не читаю ему и не играю с ним каждый вечер.

Это также означает, что мне приходится быть максимально организованной и собранной, чтобы в оставшееся время успевать все, что не успела раньше. И мне приходится включать свою находчивость и креативность наполную. Да и писательские дедлайны никто не отменял. А если я не буду писать и делать свою работу, я не буду получать денег и я просто исчезну из этого мира как автор, а вместо этого буду ходить с осоловелым взглядом и наблюдать, как дети из нашего района играют вместе со своими няньками в Бруклинском парке.

Не буду утомлять вас рассказами о том, какой классный у меня сын. Меня мучают угрызения совести, ведь сколько всего я пропускаю во время рабочих конференций? А самое ужасное — как чувствует себя мой сын, когда просыпается по ночам, а меня нет рядом?

Моя мать была одной из тех, кто открыл двери для моего поколения женщин. И сейчас я, стоя на этом пороге, не могу сделать ни шаг вперед, ни назад. Я не могу сесть в самолет, чтобы потом высылать моему ребенку открытки из разных концов света, но также я не могу сидеть просто дома и шить игрушечных котов или выращивать семена чиа. Правда в том, что я устала от попыток успеть все, что сама себе наобещала.

А потом я слышу, как мой сын говорит своему воспитателю: «Моя мама — писательница. Она пишет книги». И он говорит это с такой гордостью. И тогда я вспоминаю, что среди всех этих обещаний я дала себе слово быть кем-то особенным для своего ребенка.

А потом вспоминаю свою маму и то, как она вертелась в своем костюме перед зеркалом и красила губы. Интересно, узнавала ли она в своем отражении свою мать?

Да, моей матери пришлось тяжело и много работать. Меня всегда мучил вопрос: что было бы, если бы она выбрала для себя роль матери-домохозяйки? Какой бы она стала?

И кем бы тогда стала я?

Источник: New York Magazine

— Читайте также: Разочарованные материнством: Нарушительницы табу