Эйрин Зелли: «Побрить голову моей дочери стало лучшим и единственно верным решением»

Эйрин Зелли, исполнительный продюсер NBCUniversal, рассказывает о непростом расстройстве своей 12-летней дочери. И о радикальных мерах борьбы с ним.

Я пишу этот текст и рассматриваю побритую голову своей дочери. Мне так хочется провести рукой по тому месту, где еще недавно были ее волосы, но я себя сдерживаю. Я смотрю и замечаю на ее голове родимые пятна, о которых даже не подозревала.

Мы решили постричь мою 12-летнюю дочь налысо после того, как она потеряла практически все волосы в результате трихотилломании. Это заболевание развивается на фоне психического расстройства, что приводит к постоянному вырыванию волос. Это все равно что грызть ногти, и от этой навязчивой привычки люди пытаются избавиться годами, а то и всю жизнь. Нет никаких методов лечения или таблеток, только терапия, которая помогает хоть как-то жить с этим. Для моей дочери трихотилломания стала непреодолимым соперником, который уложил ее буквально на лопатки.

Все началось, когда ей было 9 лет. Сначала исчезли ресницы, затем — ее брови. Спустя несколько недель на ее лице не было ни волосинки. Так продолжалось, пока мы не обратились к когнитивному терапевту. После упорной работы над собой моей дочери удалось справляться с этим недугом практически больше года.

Но затем, когда ей исполнилось 11 лет, трихотилломания вернулась без всяких видимых на то причин. В один день исчезли ресницы, в другой день брови стали тоньше. Когда в декабре я заметила, что у нее изменилась линия волос, я запаниковала. Все становилось еще хуже. А спустя неделю три четверти волос исчезли с ее головы.

— Читайте также: Ольга Ладная: «У моего ребенка аутизм. Ну и что тут такого?»

Когда ваш ребенок взрослеет, очень сложно не вмешиваться в их жизнь, особенно если что-то их печалит или делает больно. Я стараюсь делать все возможное, чтобы поддерживать ее, принимать, даже тогда, когда мне хочется спрятать и защитить ее от этого кошмара. Мне просто хочется, чтобы с ней все было хорошо, но я научилась уступать.

В моменты, когда ей было особенно плохо, я пыталась сдерживаться как только возможно. Иногда приходилось следить и напоминать ей, что не нужно тянуть руки к голове. А иногда в буквальном смысле слова я сама ловила ее руки, пытаясь удержать ее от порыва выдернуть волосы. Вот почему, наблюдая, как она спит, я чувствую спокойствие и умиротворение. Потому что сейчас мне не нужно бороться с ней.

В последнее время мы проводим вечера за процедурами — перед сном я наношу касторовое масло на ее лицо, чтобы брови росли быстрее. Пока я вожу тоненькой кисточкой, мы обычно болтаем. Сидя на кровати, моя дочь спрашивает: «Мама, как думаешь, наступит ли тот день, когда мы будем вспоминать это время и смеяться?»

Маленькая, радикально настроенная феминистка, любительница собак, играющая на укулеле, — моя дочь — самый сильный человек, которого я знаю. Сильнее меня, признаться честно. Она обожает черные джинсы-скинни и футболки с музыкальными группами, костюмы под броги или кроссовки. Она всегда была какой-то другой, презирающей любые гендерные нормы. Она верит, что жить нужно вне ограничений и условностей.

Но всю минувшую зиму она проходила в красной шапочке, боясь, что кто-то увидит, что она сделала со своей головой. Я наблюдала за ней, она превращалась в абсолютно незнакомого мне, молчаливого человека. Ее раздражало, если приходилось снимать шапку. Родители других детей перешептывались: «Все ли с этой девочкой в порядке?» И все, что могла делать я, — быть рядом.

Я не была уверена в том, что ей стоить брить голову. Я боялась, что моя дочка вообще замкнется в себе. Но ей эта идея понравилась, в отличие от идеи носить парики, как делают многие люди с трихотилломанией. Решение побрить ее налысо казалось каким-то отчаянным поступком. Но я считала так: если мы сострижем все волосы, ей уже просто нечего будет вырывать.

По совету нашего терапевта я позвонила парикмахеру и описала ситуацию. Она ответила, что рано утром по субботам салон открывается для тех клиентов, которым важна приватность. И я сразу же записала свою дочь. Мы приехали в 8 утра, и впервые за долгое время дочь позволила снять шапку. Спустя час она вышла из салона абсолютно лысая.

Звучит странно, но что-то изменилось, моя дочь снова вернулась назад! Она больше не была той забитой и безмолвной девочкой. Она не могла дождаться момента, когда наконец пойдет в школу и сможет показать одноклассникам свою новую прическу. И они ее оценили, а моя дочь почувствовала себя дерзкой девчонкой. К тому же ее новая прическа отлично подходила ей по стилю. Наконец она почувствовала облегчение и свободу. Ей больше не нужно было прятаться.

Мы по-новому посмотрели на лысых звезд, которые не стеснялись отсутствия волос. А одна известная фотограф, которая поддерживает людей с трихотилломанией, даже дала несколько советов по бритью головы и подбору сережек. Конечно, нас преследуют любопытные взгляды окружающих, а знакомые не раз интересовались, сколько курсов химиотерапии прошла моя дочь. И слава богу, что ни одного!

Я рада, что, позволив своей дочери побриться наголо, я ее вернула — вернула ее счастливую и уверенную в себе. «Это просто волосы», — фраза, которую мы так часто повторяем. А лысая голова — это ничто иное, как отправная точка для взросления моей дочери — на ее условиях.

Источник: refinery29.com

— Читайте также: Інші діти: Як говорити з дітьми на табуйовані суспільством теми