Кристин Фредхейм: «Я поняла, что заслуживаю любви без наказания»

Как насилие родителей отравляет отношения детей

13.06.2017

Кристин Фредхейм, писательница и коуч, делится своим опытом преодоления негативной семейной тенденции, которую зачастую наследуют те, кто в детстве был жертвой или свидетелем домашнего насилия.

У них такая любовь

В детстве я часто ощущала панику. Я просыпалась утром пораньше, чтобы убрать на кухне: на столе стояли бокалы, донышко которых оставляло на поверхности стола красные круги от пролитого вина. Меня охватывало беспокойство, я старалась побыстрее все это убрать прежде, чем родители проснутся. Их ночи, подогретые алкоголем, были всегда накаленными: они занимались любовью или скандалили. Я росла и видела, что мои родители любили друг друга. Они могли вдруг взять и начать танцевать  во время ужина. Моя мама красиво одевалась и красилась, когда они планировали романтический ужин с отцом. Однажды я увидела, как она тщательно наносит макияж и спросила, не идет ли она в гости вечером, а она ответила: «Нет, я ужинаю с папой». Я посмотрела в окно на большой дуб во дворе и подумала, что если дети действительно появляются от поцелуев, то у моих родителей их должно было быть столько, сколько листьев на том дубе. Я всегда верила в любовь, особенно — в их любовь. Но только их любовь не всегда была нежной. На протяжении всей жизни, у моих родителей была склонность к алкоголю, и эта плохая привычка стала для их отношений, как бензин для бушующего пламени. Они были опасно одинаковы — всегда готовые бурно реагировать друг на друга. Эта нестабильность пугала нас с сестрой. Но у нас было негласное правило: никогда не «выносить сор из избы», делать вид, что в нашем доме все хорошо.

Когда все рухнуло

Мне шесть лет. Полночь. Я лежу под одеялом, укрывшись с головой. Я слышу доносящийся из соседней комнаты голос мамы: она старается не кричать, она просит отца больше не бить ее. От беспомощности и страха меня стошнило. Я знала, что должна оставаться в своей комнате, пока там, за дверью, не стихнет. Я хотела только, чтобы они перестали ссориться и были счастливы — вместе или порознь. Когда их голоса стихли, я открыла дверь и вышла в гостиную — на полу были пятна крови, босиком, в белой ночнушке я шла, стараясь не наступить на кровь туда, куда вели красные лужицы. В ванной на полу лежала мама, она плакала, закрыв лицо руками. И она точно не ожидала меня увидеть. Отвернулась, мама сказала немедленно вернуться в свою комнату.

Я побежала в спальню к сестре и плакала, обняв ее. На следующее утро на наш дом как будто опустилась густая мгла. Все стало по-другому, хотя никто не хотел признать, что наш мир рухнул. Папа пришел вечером и забрал сумку, которую собрала ему мама. Когда я увидела эту сумку, у меня сердце упало. Если честно, то я не винила его. Мне было грустно, я знала, что причина его ярости в боли: погиб его 24-летний брат, и папа винил себя за то, что не смог его спасти, а мама жестко критиковала его. Меня это очень злило, и я почему-то не могла ненавидеть отца, я понимала его. Мама же поклялась, что это последние побои, которые она терпит от мужа. После долгих лет психического и физического насилия они развелись.

Что стало со мной

Я до сих пор помню этот эпизод, как будто он был вчера. Воспоминания наваливаются на меня особенно сильно, когда я наполняю свой бокал в минуты захлестывающей тоски по родителям. Их обоих уже нет в живых. Их разрушительные привычки и повадки преследовали меня долгие годы, как тень. Мне было очень тяжело поддерживать здоровые отношения. Я язвила, как мама, и становилась агрессивной, как папа. Поэтому мой брак тоже развалился. Вся эта боль, которая копилась во мне с детства, в один момент стала просто невыносимой, и я, как папа, захотела покончить с собой. Но что-то мне помешало: мысль, что я оставлю моих детей, и мысль, что я должна жить не только для них, но и для себя. Я знала, что эта перемена произошла во мне благодаря вмешательству моих покойных родителей, видевших мое состояние с небес. И тогда я решила разорвать этот цикл насилия и начать все сначала.

Разорвать порочный круг

Я искала и нашла профессиональную помощь. Я поняла, что заслуживаю любви без наказания. С детства для меня эти понятия были нераздельны, именно поэтому я не умела принимать любовь в ее самой чистой форме. Найти собственную ценность было самым сложным заданием, но оно того стоило. Я отпустила свою боль, которая была и болью моих родителей. Но это не значит, что я забыла о них. Я отпустила негатив. Мгла, опустившаяся много лет назад на всех нас, наконец рассеялась.

Сегодня я отставляю бокал до того, как он начнет оставлять красные круги на столе, до того, как я начну чувствовать боль, до возникновения импульса послать все к черту — долгие годы я именно так и делала. Этот еще один бокал не поможет тебе. Даже когда он полон, на самом деле он — пуст.

Я часто думаю, что было бы, если бы мои родители попытались разобраться со своими проблемами, стали бы работать с ними. Может быть, они были бы вместе и сегодня. А может быть, они были бы сегодня очень несчастны. Я смирилась с их смертью, я знаю, что они нашли покой. Я знаю, что всегда буду дочерью своих родителей, в физическом и духовном смысле. Наше ДНК, тонкие линии на моих ладонях, мои темные мысли и эмоциональные вихри — они не только мои, они и моих родителей тоже. И когда я делаю мою жизнь светлее и здоровее, я исцеляю и их прошлое.

Источник: huffingtonpost.com

— Читайте также: Попала и пропала: Как понять, что рядом с вами находится абьюзер