Мари Лекен: «Люди должны знать, что и во время вооруженных конфликтов у них есть законные права»

В Украине начинает свою работу негосударственная организация Geneva Call, которая занимается продвижением норм права в вооруженных конфликтах, выстраивая диалог со всеми его участниками. Глава Евразийского региона Мари Лекен рассказала WoMo, в чем заключается деятельность организации и каких изменений стоит ожидать.

Какими проблемами, связанными с насилием, вы занимаетесь?

Наша основная задача — защитить мирное население, обеспечить безопасность детей и остановить сексуальное насилие и гендерную дискриминацию, с которыми люди сталкиваются в ходе конфликтов. Если идут мирные переговоры, мы будем способствовать тому, чтобы женщины имели возможность в них участвовать.

Есть ли страны с похожим опытом и чему мы можем научиться на их примере?

Все конфликты очень разные. Но в некоторых аспектах я бы сравнила с Ливией. Там нет единого правительства, которое признавалось бы всем населением и международным сообществом. Это делает нашу работу сложнее, потому что те, с кем мы ведем переговоры, считают себя государственной властью. В Украине ситуация похожая — если мы идем на территории, неподконтрольные украинскому правительству, мы должны учитывать, что местные власти считают себя законными, хоть это и не так. Решение, которое мы приняли в Ливии при работе с разными государственными образованиями, — мы должны сотрудничать со всеми, кто открыт к мирным переговорам, независимо от того, каков их правовой статус. В Украине мы настроены работать исходя из этого же принципа.

Какие будут ваши основные шаги в Украине?

В первую очередь, сделать так, чтобы нашу работу приняли все стороны конфликта, чтобы они поняли, какую пользу может принести диалог. Это занимает время. Мы должны понять их мотивы и использовать их, чтобы давать советы, которые будут в их же интересах. Мы должны сделать это по обе стороны конфликта. К каждой группе нужен индивидуальный подход, мы всегда ориентируемся по ситуации — у всех свои потребности и мы должны адаптироваться. И мы по-разному работаем с командованием, которое отдает приказы, и военными, которые их выполняют. Для изменения образа мышления необходимо проводить очень большую работу.

Также мы будем работать с населением. Люди здесь очень образованы, мы не хотим приходить и высокомерно навязывать свои правила. Можем только использовать знания, которые у людей есть, и трансформировать их в практические действия.

Мы должны донести до населения, что и во время вооруженных конфликтов у них есть права, например, право на защиту. Они даже не замечают, когда оно нарушается. Некоторые права могут быть ограничены, например, право собственности, перемещения, но базовые права остаются неприкосновенными.

Нужно установить диалог между гражданским населением и военными, чтобы люди могли высказывать жалобы на то, что военные объекты, например, устанавливаются слишком близко к школе или больнице, и не чувствовать себя запуганными. Люди должны знать, что могут сообщить об этом и ситуация изменится. То, что никто ни за чем не наблюдает и никому нет дела, — иллюзия. Мы наблюдаем и готовы вмешаться.

Как бороться с сексуальным насилием в условиях военных действий?

Вопрос не только в том, как женщине защитить себя, сколько в том, как сдержать потенциального агрессора. Не все из них знают, что домогательства расцениваются как сексуальное насилие. Нужно прояснять это понятие и учить людей предотвращать насилие, если они его замечают. Командирам стоит объяснять это в своих отрядах.

Люди должны понимать, — то, что они носят военную форму и оружие, не дает им неограниченные права. Никто не должен подвергаться сексуальному насилию, даже если это злейший враг. Есть общечеловеческие ценности, достоинство, они остаются.

Можно ли сказать, что женщины более уязвимы в вооруженных конфликтах?

Женщины, дети и пожилые люди составляют более уязвимые группы в принципе, но в военное время они становятся еще более беззащитными, потому что государственные организации функционируют с перебоями. И да, в условиях войны гендерная дискриминация возрастает, но есть исключения. В Курдистане, например, в армии 50/50 мужчин и женщин, и когда мы предложили им подписать Обязательственный акт, они приняли все пункты, кроме запрета сексуального насилия, — на подконтрольных им территориях просто нет такой проблемы. Если в армии больше женщин, уровень гендерно обусловленного насилия снижается, существует прямая связь.

Расскажите, почему вы решили работать в Geneva Call? Что мотивирует вас?

Я много занималась миротворческими процессами в прошлом, и на одной встрече мы с коллегами обсуждали возможность диалога между гражданскими организациями и представителями вооруженных сил, которые тоже присутствовали на этой встрече. Нам предложили сделать упражнение, которое заключалось в том, что нам нужно было разбиться на пары. Я сидела напротив одного военачальника, занимавшего очень высокий пост, мы были очень близко и смотрели друг другу в глаза в течение двух минут, а потом делились впечатлениями о том, что мы увидели. Я увидела мужчину около 50 лет с карими глазами, морщинками, он был чьим-то отцом, братом — военная форма уже не имела никакого значения. И это то, что меня вдохновляет, — нужно уметь видеть глубже, чем форма и статус, нужно уметь видеть человека с его интересами и апеллировать к нему. Все в первую очередь люди, их нужно защищать, убеждать. Люди меняются. Если подобрать правильные аргументы и показать, что это выгодно для них самих.

С какими вызовами вы сталкиваетесь?

Оказывается, говорить с военными — не самое сложное. Гораздо труднее убедить правительство с нами сотрудничать. В Украине, например, государственная власть очень нас поддерживает, но так бывает не везде. Другая проблема — финансирование.

Расскажите о достижениях, которыми вы гордитесь.

Однажды мы работали в Конго в лесной местности, где нужно потратить три дня, пробираться сквозь чащу, грязь, чтобы добраться до поселения. Мы проводили работу по борьбе с сексуальным насилием. И через неделю-две после нашего отъезда один из местных офицеров позвонил мне и сказал: «Один из ваших бойцов оскорбил девочку. Что я должен делать?». Того солдата забрал военный суд. И для меня это стало большим достижением. Это был знак — они поняли, что насилие нужно остановить, и готовы сообщать о случаях, в которых человека нужно наказать. И это очень хороший пример того, что не все люди с оружием в руках — зло.

Человек по своей природе добр, в нем много красоты. Опираясь на это, мы можем менять людей. Главное, к чему я хочу призвать всех, — начинайте с малого. Не проходите мимо. Если вы видите несправедливость, — вмешайтесь.

Фото: личный архив Мари Лекен, Дмитрий Коренев

— Читайте также: Без паники: Как говорить с детьми о военном положении