Мегги Макдоннел: Агрессия детей понятна, если знать их жизнь. Просто нужно научить их выражать агрессию безопасно

О работе с ВИЧ-инфицированными детьми в Африке, школах-интернатах для коренного населения в Канаде, куда детей насильно помещали до 1996 года, и о том, как наладить отношения с агрессивными травмированными подростками, эксклюзивно для WoMo рассказала Мегги Макдоннел, победительница премии для лучших учителей мира Global Teacher Prize 2017 на открытии «Освитория Хаб»

 

Беседовала Екатерина Федоришина

Как начинался Ваш путь одного из лучших учителей мира?

Я всегда любила общаться и была активным подростком. Однажды, в средней школе, я страдала от скуки на летних каникулах. Дело было в отдаленном городке, в глубокой провинции. Детям нечем было себя занять, и я попросила преподавателя физкультуры помочь мне создать детский футбольный клуб. Вместе мы собрали необходимый инвентарь, созвали команду соседских детей, оборудовали футбольное поле. 

Этот детский опыт повлиял на выбор темы для магистерской работы по социологии в университете Торонто, в рамках которой я изучала влияние спорта на развитие молодежи и силы личности, в частности, в негативных условиях, таких как гендерное неравенство.

После выпуска из магистратуры я провела 5 лет в Восточной Африке, в Танзании и Ботсване. Я работала волонтером в сиротских приютах и лагерях беженцев, а в работе использовала спорт и культуру, чтобы проще установить связь с детьми. Например, в Танзании основной проблемой, крайне табуированной и сложной, остается проблема ВИЧ инфицированных. Мы стремились  наладить диалог, обсуждение среди молодежи, создать безопасное пространство для вовлечения ВИЧ инфицированных в общественную жизнь. Кроме того, полгода я провела в Конго, собирала материалы для исследования по гендерным проблемам. 

Именно в это время ко мне обратилась сестра, которая работала в маленьком арктическом сообществе коренных канадских жителей – инуитов. Сестра сообщила, что местной общине требуется учитель, хотя учебный год давно начался. Интервью о приеме на работу мы провели по скайпу, я на тот момент все еще работала в Конго, а работодатель находился в Арктике. Так я и попала на Север, в арктическую деревню инуитов, чему невероятно рада.

Почему сообщество коренных жителей Канады, инуитов, переживает целый ряд проблем, связанных с высоким уровнем суицида у местной молодежи, зависимостями, насилием, жестким гендерным неравенством, недостатком инфраструктуры, если сама Канада настолько развита?

В Канаде система образования всегда была колониальным инструментом. Она повлияла на многие поколения коренных жителей. Последняя школа такого колониального типа, т.н. residential school (школа-интернат для коренного населения), была закрыта в 1996 году. Практика этих школ заключалась в том, что государство насильно забирало детей из общин, часто перевозило их за сотни километров, чтобы отдать в школу-интернат под руководством представителей духовенства, обычно – католиков. Так выглядел инструмент политики ассимиляции. Если посмотреть старые документы, можно обнаружить высказывания некоторых политических лидеров о том, что цель этих школ – убить все индейское в индейском ребенке. Здесь термин «индейский» и «индеец» обозначает всякого коренного жителя Американского континента. Сейчас этот термин не используется, но в 40-50 гг прошлого века он был очень популярен. 

На детях, перемещенных в школы-интернаты, ставили эксперименты питания, их не возвращали домой после обучения, им не разрешали говорить на родном языке, часто они просто умирали.

Как сейчас обстоят дела с отношением канадских властей к этой проблеме?

Сейчас об этой проблеме начинают говорить открыто, тем более что последняя школа-интернат для коренного населения закрылась совсем недавно – в 1996 году. Но понадобится много времени, прежде чем угнетенное население, у которого отобрали собственную культуру, почувствует силу и станет достаточно уверенным, чтобы говорить открыто об изнасилованиях, о беременностях от священников, о других жутких вещах, которые происходили в стенах школ-интернатов. Они должны научиться говорить о своих травмах, включая зависимости (алкогольные и наркотические), которые стали возможностью побега от кошмарной реальности.

Сейчас большинство школ для коренного населения управляются представителями местных общин. Но финансовые потоки все еще имеют колониальный оттенок – деньги приходят от властей провинции, местное население не имеет права контролировать финансирование общины. Зато сейчас появилась возможность учить детей младших классов на родном языке инуитов. Более того, учебный план составлен с учетом местных особенностей, включая историю коренного населения. Однако отношения инуитов с формальным образованием до сих пор слишком сложные и травматичные.

Кроме того, долгое время правительство Канады недофинансировало коренные сообщества, которые испытывают целый ряд проблем – от недостатка домов до отсутствия чистой питьевой воды.

Почему так долго история замалчивалась, и вдруг власти решили озаботиться проблемами инуитов?

Канадцы, которые не относятся к коренному населению, но живут в стране поколениями, начали понимать, что с инуитами происходит что-то не то. Когда информация стала доступнее, моральное давление на политиков усилилось. Коренные жители живут в Арктике, за полярным кругом. Территориально они находятся слишком далеко, чтобы собраться всем сообществом и за тысячу километров приехать на акцию протеста против действий правительства. Но они могут снять видео и показать коричневую, грязную питьевую воду, сыпь на телах детей. Когда такое видео распространяется среди жителей Монреаля или Торонто, те закономерно ужасаются, они шокированы фактом, что в богатой стране возможны подобные вещи.

Какой опыт помог Вам наладить работу в настолько сложном и травмированном сообществе?

В работе учителя главное – установить связь с учениками. Чтобы установить крепкую связь, необходимо просто быть самим собой: «Я люблю вот эти вещи, мы можем ими заняться. А какие вещи любите вы? Мы можем заняться и этим». С самого начала ученики были закрыты, они не хотели делиться, их негативный опыт подсказывал, что лучше держаться в стороне. Несмотря на то, что я – канадка, для них я оставалась иностранкой. Понадобилось много личностной работы, чтобы создать близость отношений. Чтобы все удалось, мне пришлось раздвинуть собственные рамки.

Приведу такой пример. Я всегда была девчонкой-сорванцом и не любила девичьи затеи. Но с учениками-инуитами мне пришлось организовать настоящий маникюрный салон. Мои ученики страшно интересовались гелевым маникюром. Я же никогда в жизни не красила ногти. Чтобы заняться с учениками чем-то общим, увлекательным и интересным для них, я отправилась в интернет изучать видео о технике маникюра, о покраске ногтей гель-лаком. В результате мы набрали кучу инструментов – от пилочек и специальных кисточек для нанесения геля, до ультрафиолетовой лампы. То есть к вопросу мы подошли серьезно.

В целом я исповедую такой принцип: я не обучаю человека, я учу вместе с ним. Точно по этому принципу мы с учениками занялись маникюром – я знала чуть больше чем они, больше ровно на неделю просмотров видео в Youtube. Моей базы хватило для того, чтобы запустить снежный ком обучения. После этого все покатилось само, мы начали учиться вместе, искать инструменты, читать, смотреть видео, пробовать. Сначала я думала, что опыт позволит просто пообщаться с детьми и научиться красиво ухаживать за ногтями. Но произошли удивительные вещи. Женщины, которые работали в школе, увидели нас за работой и тоже заинтересовались. Кстати говоря, в их отдаленной местности не было салонов красоты, к которым так привыкли жительницы других регионов.

Многие местные люди каждый день борются с последствиями глубоких личных травм, они страдают от суицидальных мыслей, сталкиваются с домашним насилием, некоторые пережили сексуальное насилие, у родителей некоторых учеников – проблемы с психикой, криминальное прошлое. У каждого из моих учеников – целый букет подобных проблем. В школе есть социальный работник, но подростки не хотят разговаривать, и это понятно. И вот такие женщины, с полным набором травм и проблем, заглянули в класс, где я с такими же проблемными подростками занималась ногтями. Они были в восторге и захотели присоединиться. Через 20 минут все присутствующие, женщины и дети, начали говорить друг с другом и обсуждать вещи, которые никогда не обсуждали раньше. Просто потому что всем было интересно, процесс был органичным, они расслабились и не чувствовали себя на приеме у психолога.

Я люблю учить на практике, в рамках конкретных проектов, ведь никогда не знаешь, что случится дальше, куда заведет тот или иной проект. Кто бы мог подумать, что маникюр (с моей точки зрения – потрясающе бессмысленное занятие) поможет девочкам установить связь со старшими женщинами, начать говорить и раскрываться.

Кто бы мог подумать, что глобальное решение всех проблем – маникюр! А кроме этого, каковы были Ваши главные шаги в работе с инуитским сообществом?

Когда я вижу другую культуру, всегда говорю себе: «Два глаза, два уха, один рот». Конечно, я могу поехать в незнакомое место и быстро вынести суждение, но лучше много смотреть и слушать, а только после этого говорить. Например, я могу быстро вынести суждение в отношении подростка, а потом оказывается, что он живет в семье из 20 человек в доме с тремя комнатами. В результате, мальчик вынужден спать на кровати несколько часов, а потом перемещается на кухню, под кухонный стол. Такие вещи трудно понять и принять: местные дети ведут себя абсолютно нормально в абсолютно ненормальных условиях. 

Трудно работать в классе, где могут быть вспышки насилия, словесного нападения, где ученики могут позволить себе кричать на учителя, посылать его матом. Если принимать эти вещи на личный счет, вскоре можно лишиться присутствия духа. Стоит всегда помнить, что гнев детей понятен с учетом их условий жизни, а потому необходимо создать такие условия, чтобы негативные эмоции выплескивались здоровым образом. В частности работа учителя – дать им нужные инструменты, даже если таким инструментом будет маникюр, рыбалка, макраме, бег, чтение, ораторское искусство. Главное – дать возможность ребенку выразить эмоции, рассказать его историю здоровым путем.

В ходе работы мы сделали несколько крупных и очень успешных проектов. Во-первых, вместе с учениками мы организовали фитнес-центр. У местных подростков есть проблемы с зависимостями, они всегда говорили мне, что быть здоровым очень одиноко. Если все вокруг пьют, непьющий становится изгоем класса. Поразмыслив над этим, мы привлекли к проекту местные власти, собрали деньги и в заброшенном здании организовали фитнес-центр. В результате оказалось, что быть здоровым не так уж одиноко. После этого мы организовали клуб бегунов, а потом нацелились на звезды – решили пробежать полумарафон на Гавайях. Для участия одной бегуньи из местного населения в гавайском полумарафоне мы собрали около 6 тыс долларов. Она поехала на Гавайи, пробежала дистанцию и пришла второй. С тех пор в беговом клубе состоит 50 человек, они приняли участие в десяти соревнованиях и привлекли стороннее финансирование в размере около 250 тыс долларов на развитие спорта для молодежи на Севере.

Кроме этого, мы придумали проект «ученики кормят учеников». Ученики готовили традиционные блюда для всей школы. Мы придумали проект, в котором дети могли стать волонтерами и работать вместе с активистами сообщества, распространять информацию о проблеме сексуального насилия. Еще одним проектом стала работа по восстановлению отдаленных заброшенных домов, их мы превращали в школьные арт-пространства и кафе, где дети могли бы собираться и проводить время. Я сначала спрашивала своих учеников, в чем заключается проблема, а потом мы вместе искали для нее подходящее решение. От проблемы – к решению, вот, чем мы занимались на самом деле.

Так, одной из проблем моих учеников были кражи велосипедов. Они крали велосипеды по всему городу. Мы привлекли механика, который научил детей собирать велосипеды. В результате, ученики начали собирать собственные велосипеды и перестали красть чужие, к ним стали обращаться люди с просьбой о ремонте. Дети поняли, что хороши в делах механики, а теперь они создали парк велосипедов, собранных своими руками.

Если подвести итог этой истории, что делает учителя учителем с большой буквы?

Отношения. Образование часто считают чем-то обыденным, но образование может быть и необыкновенным. А ключ к этому – отношения и связь с учениками. Великие учителя могут не только создать тесную связь, но помочь ученикам в их отношениях друг с другом.

 

Фото: WoMo.ua

-Читайте також: Наталя Кідалова: Міжнародні рейтинги дають поштовх роботі кожного педагога над персональним брендом