Татьяна Гордиенко
Дженнифер Уилльямс-Филдс, блогер и мама шестерых детей, рассказывает о своем опыте жизни в браке с абьюзером и о том, что после расставания с ним ей диагностировали посттравматический синдром — расстройство, часто появляющееся у жертв насилия и выживших в боевых действиях.
Пожалуйста, прекратите спрашивать, насколько глупа женщина, которая «просто не уходит» из отношений с абьюзером. Потому что ответа, который вы сможете понять, просто нет. Ваши высказывания вызывают у такой женщины стыд и чувство вины. Я знаю, о чем говорю, я через это прошла.
«Вы же видели, за кого выходили замуж!»
Нет. Потому что он не ударил меня на первом свидании. Ни на втором, ни на десятом — наши встречи были похожи на те, которые были у вас с вашим прекрасным будущим мужем: он был мил и внимателен ко мне, говорил о любви, окружал заботой. Не могу сказать, что в начале нашего брака не было совсем никаких «тревожных звоночков», но я была тогда слишком молода и наивна, чтобы понять, о чем они. Разве можно ставить кому-то в вину молодость и неопытность? Брак, в котором присутствует абьюз, выстраивается долго и методично, непрестанно, как течь из крана. И начинается все с маленькой капельки, с гадкой «шутки», после которой вам говорят: «Ну что ты, это просто шутка! Ты слишком чувствительна!» Да, я, наверное, чувствительная, поэтому я улыбнулась тогда. Кап-кап.
Когда мой муж спрашивает, с кем я иду на встречу или какое платье я надену, разве это контроль? Он просто любит меня, ему не все равно. Когда он говорит мне, что ему не нравится моя новая подруга, я соглашаюсь. Да, я тоже вижу, когда она командует. Но ведь мой муж важнее, чем подруга, поэтому я обрываю отношения. Кап-кап.
Да, протекающий кран беспокоит, но вы же не будете менять хороший дом только из-за того, что кран дал течь. Когда его игривые толчки становятся менее игривыми, я говорю себе, что он же не хотел на самом деле сделать мне больно. Он же забывает, что физически сильнее. Когда я ловлю его на очередной лжи, он говорит, что я ненормальная, если не верю ему. Ну да, я должна верить, он же мой любимый муж — и я начинаю себя чувствовать иногда немного ненормальной.
Попытки устранить течь
Я начинаю делать все, что могу, чтобы починить кран. Я стану лучше. Я буду еще более хорошей женой. Я всегда буду обеспечивать идеальный порядок в доме. А когда он не будет приходить к ужину, я буду обматывать одеялом кастрюли, чтоб еда была теплой, когда он все-таки явится. Однажды я взбунтовалась и скормила его ужин собаке, когда он не пришел домой до полуночи. Легла спать. Он пришел, разбудил меня и начал орать, требуя своего «законного ужина». Я встала и приготовила его заново. Теперь он будит меня постоянно и у меня нет нормального непрерывного ночного сна. Я всегда должна быть готова к его приходу домой. Утром я шикаю на детей: «Папа спит, он устал, его нельзя будить». Мы начинаем ходить на цыпочках, когда он дома. Кап-кап. Течь теперь не остановить, хотя мне все еще страшно подставить ведро под этот чертов кран и посмотреть, сколько же я теряю воды. Если я заговорю об этом с ним, он впадет в ярость. И я не заговариваю, ведь это все моя вина, надо просто тихонько пытаться быстро-быстро вымакивать лужи на полу. И никогда не спорить с ним, когда он пьян.
Вода прибывает
Он прав — я просто неблагодарная дрянь. Он ходит на работу каждый день, чтобы дать мне возможность быть дома с детьми. Конечно, ему нужно время для себя после работы.
В тех редких случаях, когда я встречаюсь с друзьями, я всегда тороплюсь домой, чтобы прийти раньше него. Я никогда не прошу его заняться детьми. Я не должна его беспокоить.
Мы пробуем ходить к семейному психологу. Никто из нас не рассказывает правды и мы никогда не приходим на второй прием. Кап-кап.
Я выкладываюсь на 200%, чтобы быть идеальной женой, чтобы наша семья выглядела идеальной, я не замечаю, что вода затопила уже весь дом. Я становлюсь активной мамой везде, мои дети посещают миллион внешкольных занятий, на которые я их записываю и вожу, я никогда не прошу его помочь, я не хочу быть обузой. Мой пастырь в церкви говорит мне, чтобы я молилась за своего мужа, что я должна понимать его нужды.
Я проговариваюсь о положении дел другим мамам и они говорят: это ненормально. Но я отрицаю: нет-нет, все прекрасно — вот же фото счастливой семьи в соцсетях. Я не знаю, что меня пугает больше: что другие узнают мой секрет или что муж узнает, что я кому-то рассказала правду о нашем браке. И я начинаю понимать, насколько я боюсь его. Кап-кап.
Потоп
В один прекрасный день я понимаю, что это потоп, и я ничего не смогла с этим поделать. Вода накрыла меня. Я боюсь. Я вижу страх в глазах детей. Боже, что я наделала? В кого я превратилась?
Вечером он швырнул в меня своим телефоном и чуть не попал мне в голову. Я хочу спаковать чемодан, посадить детей в машину и уехать. Другой вечер — он за столом в присутствии детей швыряет в меня вилку — я хочу уехать. Куда я могу уйти? И если я уйду, что дальше? Как я справлюсь финансово? Он прав, у меня нет навыков самостоятельной жизни. Я нуждаюсь в его деньгах. «Что, ты хочешь уйти из дома, чтобы шляться с мужиками?!» — орет он на меня. — «Я всегда знал, что ты шлюха!» Он переводит фокус на меня, теперь я — проблема, а не он. Я теперь не та женщина, которая пришла с ним на первое свидание. Я стала с ним неуверенной и слабой. Я чувствую себя побежденной. Я сама выбрала этого мужчину и родила от него детей. Я сама виновата. Я должна подумать о детях. Я остаюсь. Кап-кап.
Через край
Я снова ухожу под воду. Во время одного из скандалов я говорю, что хватит. Я решаю защищаться. Но он, даже мертвецки пьяный, сильнее меня. В его взгляде я читаю полную решимость убить меня. «Давай, вали отсюда. Но дети останутся здесь!» — шипит он.
Мой секрет перестал быть секретом для окружающих, притворяться счастливой семьей больше не получится. Денег у меня нет. Он нашел деньги, которые я откладывала почти год. Я была очень острожной, я сделала так, чтобы выписки из банка не приходили на наш адрес. Он взломал мою электронную почту. Я знала, что он шпионит за мной, но если бы я его обвинила в этом открыто, он бы пришел в ярость. И вот он обрушился на меня, я чувствовала такую вину, мне было так стыдно. Интересно, что он сделал с этими деньгами? Знаю точно, что ни копейки из них не было потрачено на детей. Я думаю, он их прогулял, возможно, в компании других женщин. Теперь у меня нет финансовой подстраховки. Я остаюсь. Кап-кап.
Пожалуйста, Господи, не дай мне уйти под воду в третий раз. Мою семью не спасти, но, умоляю, спаси меня и детей.[traqli_related]
Вместо послесловия
Мне повезло. Я больше не замужем, хотя двадцать лет брака оставили глубокие шрамы. Абьюз — это далеко не всегда синяк под глазом. Последствия психологического насилия могут быть такими же разрушительными. Я прибегла к помощи специалистов, которые диагностировали у меня посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), тревожность и депрессию. Пережитое психологическое насилие держит меня в страхе и тревоге. Сначала я думала, что ПТСР — это уже слишком, но прошло уже три года, а я до сих пор пор часто замираю под градом страшных воспоминаний, вызвать которые могут слишком много триггеров. Однажды мой начальник рассердился на нас, работников, и начал орать, я почувствовала панику, я как будто снова очутилась перед моим бывшим мужем на полу в гараже, пытаясь унять его ярость.
Я беспокоюсь, что мои дочери стали свидетельницами того, как мужчина унижает женщину, что у моих сыновей был плохой пример «настоящего мужчины». Я оставалась с ним так долго «ради детей» — теперь я виню себя за это, ведь последствия могут быть очень плохими именно для них.
Почему я оставалась? Потому что я была одна. Я финансово зависела от него. Я страдала от хронической нехватки сна. Мне беспрестанно говорили, что я ничтожество, и поверила. Я была измотана постоянной необходимостью быть готовой к его новой атаке, к новому скандалу и унижениям. Я оставалась, потому что боялась уйти.
Источник: yahoo.com