Галина Ковальчук
8 мая во всей Европе отмечается День Победы в честь завершения Второй мировой войны. И в Украине тоже, несмотря на продолжающийся конфликт на Востоке. Киевлянка, экономист Оксана Чорна, которая мобилизовалась в 2014 году, рассказывает о своем решении пойти на фронт и том, как война меняет людей.
Мой друг пошел служить добровольцем. Вот я и решила его проведать на войне, 24 мая 2014 года. За день до того, как война закончится, за день до выборов президента. Ведь все же думали, что выберем и все. Будет мир. А с ним, с Серегой, мы еще были с Майдана. Ну, не могла я не поехать и не проведать, мне хотелось поддержать, помочь. А после того, что я там увидела, просто уже не смогла не приезжать. Ребята на меня рассчитывали. Каски, коллиматоры, форма, тепловизоры, ночники, автомобили. Было много всего. Не все они вернулись домой. Но я знаю, что я сделала все, что было в моих силах. А потом были бои. Тяжелые бои. В Марьянке и Красногоровке. Летом 2015-го.
Я была с 28-й бригадой с ноября 2014-го. Помогала, приезжала, гостила. Но летом друзья и знакомые сбросились деньгами и купили скорую. Я на ней вывозила раненных. Дежурила с медиками. И видела, что меня воспринимают всерьез. Отправляют на ответственные задания. Берут в расчет мою информацию от ребят, что жили в Донецке.
Каждый выезд становился все опасней и опасней. Без официального статуса солдата я подвергала свою жизнь риску. Точнее риску подвергалось благополучие моих близких в случае, если что-то произойдет со мной. Кроме того, офицеры несли бы ответственность за то, что гражданский был на позициях. И я попросила официально меня оформить. Буквально в считанные дни меня мобилизовали через Кураховский военкомат как водителя-санитара. Это было мое основное требование — никаких офицерских званий и возможность выезжать за ранеными.
О фронтовом опыте
Война калечит. Больше всего я бы хотела все забыть. Мой предел боли, страданий и страха давно уже перейден. И дело не в том, что ты видишь смерть, ранения или страдания других. Дело в страхе. В боязни темноты и зеленки. Даже кусты возле дома в мирном Киеве вызывают панику. Взрывы, бомбежки, свист снарядов. Закрывая глаза, ты все слушаешь и слушаешь. Там, во время боя или выезжая за раненным, этого страха нет. Ты просто делаешь, что должен. А вот потом, когда тягостное ожидание заполняет собой весь твой мир, вот тут и приступы паники, и кошмары, от которых ты воешь в подушку, выбросы адреналина от каждого хлопка, от любого громкого взрыва.
А если все-таки говорить о позитивном опыте, то я очень много знаю о том, как оказывать помощь при различного рода ранениях. Умею стрелять из разного стрелкового оружия, водить БМП и танк. А с грузовиком у меня вообще очень серьезные отношения. Уже практически год как именно на грузовике я день изо дня выезжаю за раненными и больными.
Об армейском шовинизме
Шовинизм и армия – это синонимы. Не должны женщины служить в армии. Это сугубо мужская отрасль деятельности. Те редкие экземпляры женщин, которые согласны презреть комфорт и отказаться от элементарных удобств, чтобы день изо дня нести непосильную даже для физически крепкого мужика ношу, конечно же, могут претендовать на службу. Но обычная женщина на войне – это лишь дополнительные проблемы для всех.[traqli_related]
А в целом как себя поставишь, так к тебе и будут относиться. Если ты сможешь в критической ситуации, отдавая приказы, заставить воинственных самцов тебя слушать, значит, это твое. И ты там, где должен быть. И к тебе будут относиться должным образом. Если ты можешь пресечь панику, четко поставить задачу, заставить тебя слушать, значит, ты не будешь ощущать никакого шовинизма или предвзятого отношения. А если нет, то ты так и останешься вечно сидящим в штабе Солнышком, Деточкой или Светланой Ивановной. Поставить на место и заставить себя уважать – это не вопрос армии или коллектива, а качества отдельно взятого человека, каждой конкретной женщины. Просто тут намного сложнее и погибнуть можно в любой момент.