Таня Касьян
Лариса Дахно, стоматолог-хирург, основатель и руководитель Стоматологической клиники доктора Дахно, мама четверых детей: Макса (24 года), Дани (19 лет), Андрея (17 лет) и Кати (9 лет), рассказывает о том, как выстроить доверительные отношения с детьми, почему 12-летнего ребенка не стоит отправлять учиться за рубеж, и каким образом эгоизм позволяет нам становиться великими.
О поиске своего призвания
Честно говоря, стоматологом я стала случайно, я должна была поступать на физмат. А вот моя старшая сестра с детства мечтала быть врачом. Она долгое время болела и очень хотела спасать детей. Два года сестра не проходила по конкурсу, работала санитаркой в больнице. А я была очень упрямой и сказала маме: «Света не поступает, а я поступлю». И мы с ней поступили в один год: она — на педиатрический, а я — на стоматологический факультет. В анатомию я влюбилась с первого курса, а потом мне просто фантастически везло с учителями.
Моя основная профессиональная любовь — это лица. Сегодня основной запрос общества — это эстетика, лицо. Из-за высоких требований общества к внешности люди часто не могут продвинуться по карьерной лестнице, устроить свою жизнь, в конечном итоге быть счастливыми. Медиа всего мира создали образ некого идеального лица, которому все должны соответствовать. Знаете, в Штатах проводили эксперимент, в рамках которого люди должны были нарисовать лицо преступника. Все нарисовали одинаковый портрет: угрюмый, с большой выступающей нижней челюстью. А ведь это просто патология прикуса.
О роли менеджера
Практически сразу после окончания института я начала строить свою клинику. В 1990-е все было очень неравномерно: с одной стороны, постсоветская система, с другой, уже были зачатки частной медицины. В государственной поликлинике, в которую я попала по распределению, работать было неинтересно. И первая запись в моей трудовой книжке звучит так: «Уволена по статье за прогулы». Когда главврач меня увольнял, он кричал, что я с такой записью нигде не устроюсь. Я, конечно, расстроилась, но подумала: «Ну и не надо, я построю свою клинику». И построила.
Сложно сказать, какая роль мне ближе — руководителя или стоматолога-хирурга. Я бы не была успешным хирургом, если бы не могла продавать. Хотя сегодня мы — клиника, в которую пациентов со сложными кейсами направляют коллеги, именно поэтому мы не нуждаемся в рекламе. Плюс, мне и как врачу, и как руководителю всегда нужно «держать руку на пульсе». Построить клинику и дорого ее оборудовать — много ума не надо, вопрос в том, где учиться и кого учить, потому что без своей команды я — никто. Недавно на большой конференции в Вашингтоне озвучили такой факт: «Период полураспада медицинских знаний — два года. То есть за это время медицинские знания и технологии устаревают на 50%». Поэтому если врач ежегодно, а еще лучше ежеквартально, не получает новые знания и практические навыки, то за два года он отстает наполовину, а за четыре — на вечность.
О материнстве
Когда я строила клинику, не было так много помощников, не было нянь, поскольку Советский Союз убил эту роскошь. Моим главным помощником была мама. Она делала уроки с детьми, водила в школу, она была, по сути, мной для них. Мамы нет с нами уже семь лет. Но она дала мне опору и ощущение, что я все смогу. Вообще нам с сестрой повезло с родителями. И мама, и папа всегда говорили: «Запомните, эволюция движется таким образом, что дети должны быть лучше своих родителей. И если это не так, значит, мы, родители, где-то ошиблись». Сейчас я то же самое говорю своим детям, мне кажется, только так может быть достигнут прогресс.
О детях и подходе к их образованию
Исходя из идеи, что ребенок должен быть умнее меня, знать английский язык как родной, быть космополитом, я отправила старшего сына на обучение в Великобританию. Сейчас я уже могу судить, что в 12 лет отправлять ребенка получать образование за границу — это очень рано, потому что дети скучают, формируются под влиянием среды, в которой они находятся. А у Макса это была жесткая среда закрытого колледжа для мальчиков со своими внутренними законами выживания. Как мне сказал сын, на четвертые сутки он отломал ножку у стула и прятал ее в шкаф вместо биты, потому что в общежитии в комнатах мальчиков до 16 лет не закрывались двери, а смотритель уходил в 12 часов ночи, и начинались приключения. Сейчас Макс работает в Украине, это его сознательное решение вернуться. В Украине он работает в IT-компании как биоинженер, моделирует, в том числе и для нашей 3D-лаборатории, индивидуальные черепные импланты.
Имея такой опыт с Максом, Даню и Андрея я отправляла на обучение уже позже. Данька учится в университете в штате Айова в США на факультете компьютерных технологий. Он очень системный. Когда у них на первом курсе устраивали ярмарку вакансий, он прошел в одну из компаний, но затем ему отказали. Оказалось, что он подался в компанию, производящую ядерные бомбы, а они принимают только американцев, рожденных в США.
Андрей учится в Варшаве в Высшей школе психологии на факультете нейрокогнитивистики: это влияние на общественное поведение, искусственный интеллект, сознание, сон, моделирование революций или войн. Когда я спросила его, почему такой выбор, он ответил: «Мам, ну ты же согласна, что в целом уровень образования людей падает. Нужно же как-то управлять этими массами». И, кстати, это единственный факультет, который требовал собеседования по Skype. Я была очень горда, когда его взяли, потому что это было такой неожиданный и загадочный выбор для меня.
А дочь — это наша манюня. Конечно, Катя разбалована вниманием братьев, она самая младшая, долгожданная и любимая. Но я всегда хотела девочку, возможно, потому что я была очень любима своим папой. Ведь практически все детство меня воспитывал папа, так как мама шесть долгих лет находилась с сестрой в больнице. А папа водил меня в музыкальную школу, заплетал косички, варил мне супчики… Я — папина дочь. И мне казалось, что сыновья — это хорошо, но папе точно нужна дочь. Катя при всей своей разбалованности очень пунктуальная и аккуратная, у нее вещи сложены по цветам, она очень щепетильно подходит к своим сбережениям и даже ведет первичный финансовый учет. В пять лет она потребовала, чтобы мы ее отправили в музыкальную школу, чуть позже в первом классе она сама себе нашла педагога по вокалу.
О родительском контроле, доверии и главном принципе воспитания
Катя, как и все ее поколение, увлечена гаджетами. Более того, сейчас она в какой-то программе записывает короткие клипы и выставляет их в Instagram. Меня в этой сети не было, пока она там не появилась. Но я зарегистрировалась, только чтобы за ней следить. Дочь знает, что я там есть. В этом смысле у нас есть одно большое достижение — от нас дети вообще ничего не скрывают. Если у кого-то из них проблемы, в первую очередь они звонят нам — родителям. Как я этого добилась? Расскажу. Моя мама, когда я была ребенком, предпочитала тотально меня контролировать. Я не могла ей пожаловаться о своих детских переживаниях, боялась принести домой четверку в школьном дневнике… И уже тогда, в детстве я себе пообещала, что буду другой мамой. Думаю, нам удалось выстроить доверие с нашими детьми, я не устаю повторять, что они могут прийти к нам с любым вопросом, а еще мы никогда их не ругаем. Я уверена, что все можно объяснить и обо всем договориться. Детям мы разрешаем совершать все ошибки, которые не вредят их здоровью и жизни. И у меня есть любимая фраза: «Личная жизнь потому и называется «личной», потому что она только твоя, она ни мамина, ни папина, ни твоей девушки. И только ты принимаешь решения и несешь за них ответственность».
О муже
И для Саши, и для меня это второй брак. Нам, наверное, очень повезло обоим, потому что мы начали отношения, когда были уже абсолютно состоявшимися людьми. Саша для меня является образцом ума, он умеет каким-то невероятным образом находить все неизвестные, чтобы решить любую задачу. И этому я учусь у него.
О том, чему учат дети
А дети меня учат радоваться простым вещам, отношениям. Они питают своей сумасшедшей энергией, у них все происходит быстрее и проще, они еще не отягощены жизненным опытом, который начинает подавлять с возрастом. И, конечно, дети вызывают желание учиться, ведь они уже сейчас больше нас понимают, как будет выглядеть будущее. Хочу ли я будущее, где исчезнет розничная торговля, будет править искусственный интеллект, а еду будут печатать 3D-принтеры? Наверное, нет, но я не могу его отрицать, потому что развитие идет именно таким путем. И дети нас уже готовят к нему.
О балансе и источнике сил
Сейчас силы и свой баланс я ищу в людях. В конечном итоге, именно люди как расстраивают нас, так и делают счастливее. Давайте задумаемся: что движет людьми? Я считаю, что тщеславие и эгоизм. И я не думаю, что это плохие качества. Не тщеславный и не эгоистичный человек не может сделать открытие, не может стать великим бизнесменом или учителем. Знаете, есть такой биолог — Ричард Докинз, который модифицировал теорию Дарвина и написал на эту тему очень интересную книгу — «Эгоистичный ген». Основная идея, что выживают не виды или особи, а гены. И способен к выживанию, так называемый, эгоистичный ген. Поэтому, я считаю, что нами движет именно такой эгоизм, желание успевать, быть лучше и быть в каком-то смысле великими. Да и собственно, а почему нет?
О страхах
Я боюсь задохнуться. Этот страх у меня приобретенный. Много лет назад мы с друзьями оправились на отдых и решили погрузиться с аквалангами. Но друзья решили пошутить и перекрыли мне баллон с кислородом. Конечно, весь процесс они контролировали, все-таки мы были на глубине 15 м, это не так много, но и не так мало. Когда я поняла, что мне нечем дышать, я в панике выплюнула загубник. В те секунды, что я поднималась на поверхность, у меня и сформировался страх задохнуться. Поэтому я не люблю большие магазины, в которых я не понимаю, где источник воздуха, а в отелях, где я останавливаюсь, обязательно должны открываться окна. После я больше никогда не ныряла с аквалангом.
Конечно, есть и родительский страх. И он влияет, например, на мой стиль езды — я за рулем очень аккуратная. Я не боюсь летать в самолетах, но каждый раз думаю о своих детях, которые остаются дома. Я тяжело пережила смерть своих родителей, хотя и была уже достаточно взрослым человеком. Все равно родителей не хватает. И вот этот страх — а что же мои дети будут без меня делать — он присутствует.
Вообще, все мои страхи касаются безопасности. Мой папа был связан с оборонной промышленностью, и я с детства хорошо помню, как он по ночам слушал радио «Свобода», как велись разговоры о Холодной войне. Так что у меня до сих пор есть еще и страх третьей мировой войны. Я какое-то время изучала вопросы геополитики и у меня есть устойчивое понимание, что самое безопасное место на земле — это Австралия. [traqli_related]
О портрете мамы XXI века
Мама XXI века ничем не отличается от мамы XI века. Материнский инстинкт — это всегда было нечто большее, чем просто любить своих детей, это еще и дать им лучшее будущее. А вот методы исторически менялись. Когда-то искали мужчину, способного обеспечить детей, когда-то строили карьеру, а иногда вообще принимали решение не рожать детей. Мама и женщина — разные понятия. Вот женщина XXI века — она разная, а мама — это безусловная любовь и опора для своих детей.
Беседовала Татьяна Касьян. Фото из личного архива Ларисы Дахно