Заоблачные грезы: Тамара Довгаленко о том, как становятся летчицами в Украине

История одной мечты

22.05.2018

«Без романтики человек в авиацию прийти не может», ‒ считает летчица Тамара Довгаленко. Романтизм в ней еще с детства развило наблюдение за птицами и желание летать, как они. Однако на пути от детской мечты до долгожданной карьеры летного инструктора ей не раз приходилось сталкиваться со стереотипами о месте женщины в авиации. На сегодняшний день за плечами Тамары Довгаленко почти 40 лет летного стажа и десятки спортивных наград. В интервью WoMo летчица рассказала, как работа в исключительно мужском коллективе повлияла на ее семью, что общего между ней и декабристами, а также о том, почему даже сейчас девушки нечасто идут в авиацию.

Что на вас так сильно повлияло в детстве, что вы решили стать летчицей?

Думаю, свобода. Наша семья жила на окраине глухого села под Астраханью. Мама с папой пахали, а я была предоставлена сама себе. Гуляла много, была очень самостоятельной. А в степи все очень красиво: облака летят, птицы парят. И вот их полет вдохновлял меня. Я хотела также, как они.

Сколько вам было лет, когда вы впервые увидели самолет?

Пять лет. Мама меня вместе с братом везла с собой на «кукурузнике» из города в поселок. Минут 40 мы летели, и я всю дорогу смотрела в окно. Внизу домики маленькие, игрушечные, точно на картинке. Брата по дороге сильно укачало, а со мной все в порядке было. Мама тогда очень удивилась. Значит, уже предрасположенность к полетам была.

Как в семье отреагировали на ваше желание стать летчицей?

Отрицательно. Летное дело в определенной степени связано с риском и, думаю, поэтому мама всю жизнь была против. Нас было четверо детей, двоих мама потеряла и панически боялась потерять еще и меня. Папа потом все же поддержал. Я начинала в Астрахани, а когда переехала в Киев, уже была далеко от мамы и продолжила летать, как и хотела.

Насколько сложно в то время было попасть в аэроклуб?

В Киев меня из России рекомендовал знакомый летчик. Написал своему товарищу письмо, мол, девочка хочет, пусть рассмотрят кандидатуру. Конкурс тогда был очень большой. Меня взяли, а параллельно я еще поступила на заочное отделение в Национальный авиационный университет, тогда – Институт гражданской авиации. Когда уходила на сессию, приходилось пропускать в аэроклубе двадцать дней. Там даже вопрос поднимали о моем отчислении. Инструктор сказал: «Если институт мешает тебе летать, бросай институт». Я бросать не стала – и работала, и училась, и летала. Сама от себя в шоке! Сейчас бы так не потянула.

Где вы на тот момент работали?

Диспетчером в аэропорту Жуляны. У меня специальность – инженер по радиооборудованию самолетов. Это чисто земная работа, и к моей мечте особо никакого отношения не имеет. В НАУ тогда на летчиков не учили. Сейчас иначе, и девочек тоже берут.

В аэроклубе, с которого вы начинали, было много девушек?

В самолетном звене нас было до 30 человек. Из них девушек – всего пятеро, а потом все разбежались. Подруга, с которой мы начинали, как-то недавно спросила: «Как ты пробилась? Мы, киевляне, не смогли, а тебе удалось». Не думаю, что дело здесь в том, что я приезжая. Все же от желания зависит. Одна вышла замуж, потому что для нее это было в приоритете. А я сначала достигла определенного уровня, потом свадьбу сыграла, и мужу так сразу и сказала – буду летать и дальше.

В каком возрасте вы впервые сели за штурвал самолета и полетели? Помните этот день?

Мне было 19 лет. В летчики, правда, брали с 18 лет, а в парашютисты с 16 лет. Я ждать не могла и пошла сначала прыгать с парашютом. Получалось хорошо, мне понравилось и еще на лишний год я оставалась у парашютистов. И уже на 19 году перешла к летчикам.

Полет первый не помню совершенно. Наверное, потому что с парашютом тогда уже не раз прыгала и к высоте привыкла. Зато помню, как испытывала новый тип самолетов. Он был одноместный, а значит нужно было самой лететь. Представьте, будто вы ездили на «Запорожце», а пересели на «Мерседес». Так и я села в совершенно другой самолет. Было одновременно волнительно и страшно.

Вы получали профессию в то время, когда права женщин не отстаивались так, как сейчас. С чем приходилось сталкиваться?

Это была катастрофа. Я так завидую нынешним девочкам. С одной стороны, конечно, нужно иметь деньги, чтобы летать, а с другой – если желание есть, идешь, учишься и дальше пробиваешься. В мое время женщин в инструкторы тупо не пускали. Я много ездила в Москву, ходила по министерствам, но постоянно натыкалась на отказы. А потом оказалось, что закон позволят мне стать тренером, если я имела определенный налет часов и звание мастера спорта. Я раз приехала в Москву, говорю: «У меня 10 часов налета». Мне в ответ : «Нужно звание мастера получить». Через год выполнила норматив мастера спорта и снова поехала – и на этот раз чего-то не хватило. Когда пришел момент, в Украине не оказалось места и пришлось лететь в Иркутск. Представьте, где Киев, а где Иркутск! Но я очень хотела летать. Домой пришла, рассказала мужу, а он мне: «Развод!» Он ведь думал, что это блажь девичья, но я ведь с детства вынашивала эту мечту. В итоге я как декабристка поехала в Иркутск, а муж за мной.

В Киев вернулись через год. Мне тогда уже 30 лет было. Поздновато для инструктора. Помню, инспектор в моем аэроклубе говорил: «Пока я здесь нахожусь, ни одна женщина в Украине не будет работать в аэроклубе». А я вернулась из Иркутска и доказала, что могу работать так же, как и мужчины. Потом уже на моем 40-летии этот товарищ такой тост произнес! Сказал, что я поменяла его отношение к женщинам. Это было очень приятно услышать.

Сейчас я бы, наверное, больше времени отдала бы семье. Ребенок у меня, к сожалению, один. А хотелось троих родить, но не успела. В мужском коллективе важно было не стать обузой, не бегать на больничный. Я очень люблю своего сына, но он сейчас мне иногда говорит, что в детстве я где-то за ним не досмотрела, не уделила достаточно времени.

Вы выбрали для себя спортивную линию, а почему не в гражданскую авиацию? Туда было не пробиться?

Нет, просто работа не показалась интересной. У меня была возможность попробовать на вкус, что это такое. В Жулянах друзей было много и, чтобы не тратить кучу денег на полеты в Москву, я летала «зайцем» в кабине пилота. Это сейчас таможня, а тогда можно было. Понимаете, это извоз. Конечно, работа каждого летчика интересная, но спорт – это соревнования, высокие достижения, постоянное стремление к чему-то.

Сколько лет стажа у вас на сегодняшний день?

Без малого 40. С 19 лет и до прошлого года. На сегодня я в Украине старейшая женщина, которая когда-либо летала. Хотя, я считаю, что возраст женщины на это никак не влияет, главное – внутренне состояние души. Последние 10 лет я учила летать одного киевского бизнесмена. Он увлекся летным спортом в 51 год. Загорелся этим, купил самолет, спонсировал нашу сборную Украины. И мне летать давал. А сейчас уже не хочет. Поэтому и самолет его стоит, и я не летаю. Хотя до сих пор вхожу в состав сборной Украины по высшему пилотажу.

За время вашей работы инструктором девушки часто приходили к вам учиться?

Редко очень. Самостоятельно я выпустила из аэроклуба двух девочек. В этом деле, на мой взгляд, должна присутствовать своя романтика. Без нее, как и без чувства свободы, в авиацию человек прийти не может. С другой стороны, у нас, в отличие от Запада, девочки не так часто выбирают для себя карьеру. 21 год исполнился – все, семья. Какие уж тут полеты? Кто сильно хочет в авиацию, те идут, но их мало.

Нужно всегда доказывать, что ты можешь работать наравне с мужчинами. Они и сегодня не всегда воспринимают женщин в авиации. Есть четкий стереотип: летать – не женское дело. Многие считают, что у женщин нет необходимой физической силы и мгновенной реакции. Но ключ в том, чтобы воспитать в себе характер и силу. Если ты с детства к этому идешь, сможешь все.

Беседовала Мария Педоренко

Фото: Алена Владыко

— Читайте также: Забивая гол, разбивая стереотипы: Украинские спортсменки о женщинах в футболе