Как я одна провела 4 дня в лесу без еды, и зачем я это сделала

Маша Ксендзик, журналистка

Это был мой пятый рассвет в одиночестве и без еды. Четверо суток я провела в палатке в лесу. А последнюю ночь просидела на поляне и практически не спала. Я встречала рассвет в слезах, стояла ошарашенная, как будто меня ударили лопатой по голове. Потому что поняла кое-что очень важное про свою жизнь. Это древний индейский обряд перехода. Он помогает попрощаться с одним статусом, например, я — ребенок, и перейти в другой статус — я — взрослая женщина. И все это сопровождается уединением на природе и лишением привычных благ. Индейцы уходили лишь с копьем и меховой накидкой. Нежных же современных людей лишают только еды, общения, часов и огня. Но палатка, фонарики, теплая одежда и всякие туристические ништяки — остаются.

Я шла прощаться с детством и признавать, что я уже взрослая женщина. А еще чтобы побыть сама с собой и понять, как я так устроила себе жизнь. Не буду писать о подготовке. Хочу рассказать об опыте этих 4 голодных дней в лесу в Карпатах, организованных «Вижн Квестом».

Поиск места, или Это тоже тот еще квест

Вечером, перед уходом в лес на 4 дня, я рыдала. Упиралась и говорила, что не хочу никуда идти. После того, что лес сделал со мной, когда я искала место, он вызывал у меня ужас. Я не знала, чего еще ожидать, кроме того, что комары выпьют мою кровь до конца, в мою палатку обязательно попадет молния или, как минимум, над ней будет все 4 дня лить дождь. Ведущие и соквестеры меня поддержали и утром я таки отправилась на свое испытание.

Мой квест начался еще с поиска места. Все участники разошлись кто-куда, чтобы найти местечко, где им будет приятно провести 4 дня. Ничего сложного. Но почему природа — очень важная часть квеста? Потому что она отлично отражает жизнь человека. В городе можно постоянно напрягаться и уставать, не замечая этого, и даже не пытаясь понять, почему так происходит. Потому что в городе много отвлекающих факторов — рекомендации Гейтса, как эффективно пахать и не уставать, места, где можно заесть и запить усталость, кофе/сигареты/интернет/книги/сериалы и много того, что может реально отвлечь от самокопания и ответа на вопрос: какого я так напрягаюсь и постоянно устаю? На природе такого нет. Я могу со страшной силой переться вверх по горе. Орать, угрожать, мотивировать себя. Но там нет кофе и мотиваторов нет. Там только я и природа. И рано или поздно я замечу, что устала. А значит, мне придется остановиться.

Я рвалась по подъему градусов в 45 в поисках места с красивым видом. Путалась в колючей ежевике, отдала комарам треть своей крови, падала, напрягалась. Но никуда не дошла. Два часа я пыталась найти себе место и у меня не получалось. Грязная, в поту и крови я села на бревно и расплакалась. Потому что лес очень жестоко показывал, как я привыкла жить. Я телом прочувствовала, как напрягаюсь, не зная зачем. С горем пополам мне помогли найти место. На первый взгляд, симпатичная полянка в лесу. Есть, где поставить палатку. И плевать, что не видно гор и даже неба. Только был у этого места маленький такой минус — туда очень сложно добираться.

Первый день, медведь и маньяк

Первый день проходит быстрее всего, потому что есть чем себя занять. Нужно дойти до места, поставить палатку, сделать круг силы, можно копье вырезать. Ну короче — поиграться в индейца. А шла я долго. Вверх. С 20-килограммовым рюкзаком на спине и 6-литровым бутылем с водой в руке.

Дошла, все сделала, поставила. Вот уже и темнеет. Я сидела в палатке и тряслась от страха. Я же не видела внутри, что издает звуки снаружи. А фантазия моя работала буйно. Все карпатские медведи, волки, рыси и маньяки ринулись к моей палатке. Только вместо того, чтобы сразу меня убить, они долго пытали меня звуками шагов, царапали палатку, и даже принесли с собой старую дверь, которой жутко скрипели.

Я просидела там несколько часов. Пока поняла, что очень устала бояться. Я схватила самодельное копье, готовая пролить кровь, и вышла из палатки. А там… wait for it… никого нет. Для пущей уверенности я крикнула пару раз, что это моя территория и я буду за нее стоять. Поверила в это сама и успокоилась. Копье мне больше не пригодилось.

День второй и кладбище мышей

Всю ночь на моей полянке что-то ело мышей. Я слышала, как оно размеренно шагает по листве, а последний шаг сменяется тонким протяжным криком мышки. Она кричала так, будто звала на помощь. Но ни я, и никто другой помочь не мог. Крик утихал. А потом что-то снова хватало жертву, и снова — и так всю ночь. “Это совы”, — успокаивала я себя.

Второй день самый сложный, потому что из организма как будто выходят последние силы. В отличие от сов, я-то ничего не ем. Так что вторые сутки я почти полностью проспала. Но иногда думала: “Может, свалить отсюда?”. Не заканчивать преждевременно квест, а просто поменять место. Не нравилось мне там, где я стояла. Во-первых, мне очень не хотелось быть свидетелем массового убийства мышей, во-вторых, прямо посреди полянки стоял камень, похожий на могильную плиту, а в-третьих, ну не мое это место.

День третий, или Побег

Я решила сбежать. Полдня я мучилась, пыталась понять, не слабость ли это и не бегу ли от своего испытания. А потом до меня дошло: в реальной жизни я очень боюсь уходить оттуда, где мне не нравится, но уже привычно и понятно. И это мой шанс не струсить и наконец-то уйти.

Солнце говорило, что уже вторая половина дня и я впопыхах собрала все вещи. Надела тяжеленный рюкзак, взяла в руки бутыль. Стою и понимаю, что выхода нет. С одной стороны — обрыв. С другой — заросли. И я совершенно не понимаю, как сюда забралась вообще. Одолев панику и страх остаться в этом месте навсегда, я пошла в заросли. Больно, страшно, заблудилась. Свистнула квестеру, который стоял недалеко от меня, чтобы сориентироваться. И через какое-то время таки спустилась к дороге. Рюкзак катился вниз уже без меня. Я вместе с водой падала и скользила по сухим листьям, и пыталась ничего себе не сломать. Это был уже третий день без еды. Так что вдобавок ко всему от малейшего движения у меня начиналась тахикардия, — это когда сильно бьется сердце и нужно отдышаться. Мне было сложно просто ходить без одышки, а тут нужно было на себе снести все походное снаряжение с горы.

Я нашла новое место недалеко от лагеря, где нас ждали ведущие. В лесу, но с выходом на поляну с шикарным видом на горы.

Четвертый день, или Адская ночь

Как и все предыдущие дни, я записывала в дневник все, что со мной происходило в лесу. И пыталась проводить параллели с жизнью. Я поняла, почему боюсь быть агрессивной и темноты. И осознала, что мир не крутится вокруг меня. Загадкой оставался выбор первого места на горе.

В последнюю, четвертую, ночь нужно было не спать. Соорудить себе круг силы, зайти в него, закрыть и не выходить до рассвета. Я сделала круг на полянке. Подумала, что буду смотреть всю ночь на млечный путь. Ага. Я так увлеклась видом на горы и мыслями о миллионе звезд, что очень невнимательно выбрала место. Когда я в него зашла и закрыла, оказалось, что место мое находится на достаточно крутом склоне, а посреди него — два бугорка. Я не могла ни нормально сесть, ни лечь, ни вытянуть ноги. Это была ужасно мучительная ночь, у меня зверски ныла спина. Я вспомнила, что на двух предыдущих местах я тоже спала на бугорках и потому у меня болело все тело.

В последнюю ночь квестеры часто получают свое виденье. В моих фантазиях эта ночь была наполнена магией, звездами, маленькими феями. А тут эта ерунда бугорками и ноющей спиной. Я была очень зла, еле дождалась рассвета. Собирала круг силы и ругалась: «Да в ну его, это виденье, я ничего уже не хочу. Зачем я сюда поперлась вообще? Что за прикол с этими бугорками? Почему они мне попадаются? Верните меня домой и дайте тазик оливье!» В этот момент мне в голову прилетает папина фраза из детства: «Терпи, солдат!»

А вот и виденье

И тут я поняла, что происходило со мной все эти 4 дня. Почему я забралась на гору вначале, спала на бугорках. И как я устраиваю себе жизнь вообще. Все 20 с гаком лет я находила, где напрячься, чтобы доказать папе, что я хороший солдат и все могу стерпеть. И неудивительно, что очень уставала. И что у меня совсем не оставалось сил на себя.

Солнечные лучи плавно заполняли поляну. А я стояла в папином камуфляже, ошарашенная, будто меня ударили лопатой по голове. Сердце билось ужасно быстро. Мне захотелось крикнуть громко: «Папа, я не солдат». Но не могла. После его смерти я постаралась законсервировать все, что с ним связано. И мне было очень трудно озвучить, что я больше не его солдат. Губы склеились. Но я понимала, что нужно это сделать. Прямо сейчас.

«Папа, я не солдат!!!», — крикнула я и разрыдалась. В этот момент я стала другим человеком.

С той ночи прошло 1,5 недели. И меня все еще догоняют важные осознавания. Просто потому, что за 4 дня одиночества в лесу я научилась прислушиваться к себе и своему телу. Это в городе меня отвлекает интернет, сериалы, огни, звуки и куча всякой фигни. А там даже костер нельзя жечь, чтобы не залипнуть. Я была сама с собой целых 4 суток! И я наконец себя услышала. И слышу до сих пор.

Я пересмотрела свое отношение к работе, к тому, как организовываю досуг. И услышала тело, которое заявило позавчера, что больше не хочет алкоголя и табака. И можно 100 раз в день говорить мне, что я стала скучная, потому что перестала врываться в клубы и что самокопание мешает мне проживать молодость. Но каждому — свое.

Я очень хочу жить СВОЮ жизнь, хочу понимать, что со мной происходит, и как я делаю те или иные вещи. Хочу отвечать за свою жизнь сама. И да, я не тусила этим летом. Но на «Вижн Квесте» я сделала огромный, важный шаг к себе.

Источник: Facebook

— Читайте также: Ганна Криволап: «Главная задача человека — дать жизнь самому себе»