Депрессия во время беременности: История одной уязвимости

Сейчас много говорят и пишут о послеродовой депрессии, но у многих женщин депрессия может начаться во время беременности, могут также усугубиться имеющиеся проблемы с тревожностью или паническими атаками. Общественное мнение же таково: будущая мать должна сиять счастьем и не имеет права испытывать какие-то другие эмоции. Журналистка Лорин Танабе рассказывает о своем опыте депрессии, с которой она боролась, ожидая ребенка.

«Просто» беременность

Вот, что я искала в Google однажды ночью: «Можно ли убить себя, не навредив ребенку?» и второй запрос, посмотрев на мою спящую трехлетку: «Увеличивается ли риск депрессии для детей самоубийц?». Ответ на первый вопрос, скорее всего, «нет». А на второй — точно «да». Тот план я считала выходом из депрессии, которая накрыла меня во время второй беременности. Когда я пришла к акушерке, борясь с утренней тошнотой и рассказала о том, что со мной происходит, она мило улыбнулась и отмахнулась: «Это просто беременность!» Я сказала ей, что никогда не была так несчастна в своей жизни, как сейчас. Она, наверное, подумала, что вот, еще одна мамочка, которая не может перетерпеть неудобства первого триместра. Она была совершенно неправа. Я сказала ей, что это не только из-за беременности. Она ответила, что подаст заявку на получение психологической помощи, но места найдутся только через 6 недель. Впрочем, мне так никто никогда и не перезвонил. Это все происходило в Детройте, где уровень материнской смертности превышает общенациональный в 3 раза. Для того, чтобы найти нормальное медицинское учреждение надо побегать, а про центр психологической помощи для мам я вообще молчу. Именно из-за этого я решилась на самолечение.

Гинекологи и психиатры

Я побывала на многих осмотрах и исследованиях во время моей беременности. Их было много и много совершенно бесполезных. Когда я говорила о своей тревожности, которая усилилась до невозможности в этот период, мне везде отвечали «Вы просто беременны» на описание любого моего симптома. Мне пришлось долго бороться за то, чтобы на мои жалобы обратили внимание. И это я — белая, образованная женщина со стабильной работой и приличным заработком. И я чувствовала себя совершенно бессильной. Как обращаются с мамами, которые не имеют этих привилегий, я могу только представить.

Я не могла избавиться от чувства вины. Когда я пробормотала, что не знаю, хочу ли снова быть мамой, мне сказали, что я вообще должна быть благодарна. Я была беременна после выкидыша, я переносила все: и эти косые взгляды и неловкие паузы, потому что сомневаться, хочешь ты быть мамой или нет — это такой «общественный грех». Даже моя мать сказала с горечью перед тем, как повесить трубку: «Когда-то ты была сильной».

Эти врачи в женских консультациях ничего не делали с моей депрессией. И тогда у меня начались панические атаки. Тогда мне прописали Золофт, самую маленькую дозу препарата, который я когда-то принимала и который не подействовал. Это было как бросить конфетку Tic Tac в пропасть. Я прочла в интернете о безопасности хорошего средства при тревожности и решилась принять его: наступало Рождество, моя дочка крутилась под елкой, ожидая подарков, а я лежала в обнимку с подушкой, желая только умереть. Я приняла Клоназепам. И вскоре уже обнимала малышку, улыбалась мужу, заворачивала подарки в красивую бумагу.

Я сказала о своем самолечении гинекологу. Меня сразу же отправили в отделение неотложной помощи. Там я ждала несколько часов в полном одиночестве прихода психиатра. Но доктор не пришла, ей никто не сообщил, что у нее прием, и она поговорила со мной по телефону. Она сказала, что принятый мною препарат относительно безопасен при беременности, но у гинекологов я была уже взята на карандаш как «плохая мать».

Альтернативная помощь

Я вступила в группу мам Детройта в соцсети, там мы много говорили о том, что сложно найти акушеров и психологов, которые с пониманием относятся к беременным и мамам новорожденных. К тем, кто чувствует, что их тело больше им не принадлежит и им грустно от этого. Благодаря группе, я наконец попала к психотерапевту, который работал в пригороде. Я наконец могла рассказать о своем гневе, о своих чувствах, и ко мне не относились как к гормональному бульону.

Психотерапевт дала мне контакты акушерок, которые тоже работали в пригороде и которые принимали потом у меня роды. Она договорилась о приеме в Институте психиатрии, где подтвердили, что я могу продолжать принимать свои таблетки от панических атак и тревожности.

Но я все равно не унималась: почему столько надо пройти, чтобы получить необходимую помощь? А что случается с женщинами, которые безоговорочно верят врачам и продолжают страдать? Я получила помощь, потому что я была «плохой пациенткой», я не слушала, что мне говорили, я искала тех, кто мне реально поможет. Но это только потому, что я была достаточно грамотной и достаточно злой, чтоб защищать себя во время беременности. Потому что я боролась, пока во мне увидели женщину, а не только «плодоносящее лоно».

За несколько дней до родов моя старшая дочь спросила: а как сестричка найдет путь в темноте, как она выйдет, если не увидит свет? Она захотела присутствовать на родах и сжимала в руках фонарик, чтобы осветить путь новому человечку. Я была растрогана этим желанием. Я думала о том, что всю мою беременность тоже искала свет, а врачи часто оставляли меня во тьме. И как хорошо, что мне удалось пробиться к свету.

Источник: thelily.com

Иллюстрация: Lamiaa Ameen

— Читайте также: Елена Березовская: «В Украине беременность превратили в болезнь, навязывая женщинам ненужное лечение»