Глобальная травма: Как помочь себе и близким, узнав тревожные новости

То, что многие сейчас переживают, услышав новости о пожаре, — запредельный ужас. Я пыталась подобрать слова для всей гаммы возможных переживаний, но у меня самой внутри так много сейчас, что я могу сказать о том, что ощущаю, только «это». И «это» — то, от чего не скроешься и не дистанцируешься. Это то, что вместить, понять, провести через себя одномоментно — невозможно. Это то, что на стыке беспомощности, паники, агрессии, вины, боли. Это то, что у каждого из нас может вызвать свои воспоминания. И циничные комментарии, и попытка уйти в логику — это защита. Пожалуйста, постарайтесь не раниться о тех, кто обесценивает вашу или чью-то боль и дает ценные указания о том, что вам нужно чувствовать… У горя нет национальности и гражданства. И сейчас в пору травматерапевтам работать глобально с несколькими странами. Писать внятно мне сложно…. И родителям погибших детей слова точно не помогут… И не нам точно судить все их решения. Я очень надеюсь, что рядом с ними те, кто может помочь выдержать этот ужас.

То, что многие сейчас проживают, — это горе, горевание. И у него есть свои законы, свое течение… И это — наша естественная реакция на событие нереальной тяжести, и я не уверена, что нужно искать и тем более давать «волшебную таблетку», которая заморозит проживание горя… Это не правильно для нашей «жизненности» в целом.  Мы сейчас можем говорить о сопровождении, о снижении «градуса», о том, чтобы войти в состояние «переносимости боли».

Я крепко рискну: опишу то, что я экстренно делала с собой, чтобы вернуть равновесие и выйти к людям. Возможно, это кому-то пригодится. (Это не значит, что я перестала чувствовать то, что чувствую). Мне нужно было брать ответственность и быть рядом с людьми. Но, пожалуйста, поверьте, что плакать и проявлять любые эмоции при горе такого масштаба — это естественно. И пусть все пункты, которые я перечислю, не станут механистичным обесцениванием горя. И, конечно, они не могут быть универсальны для всех.

1. Я прочитала новости. Словила себя на том, что сердце от ужаса останавливается и я реву, и одновременно сжимаю кулаки. Поняла, что больше напряжения не выдержу. И вышла из интернета. (Я знаю, что когда мониторишь новости, появляется ощущение псевдоконтроля, листая ленту — мы часто снимаем тревогу. Но это не помогает). Я сидела и плакала.

2. Ребенок увидал мое состояние. Я сказала, что я прочитала очень плохие новости. Что я очень расстроена и напугана. Но я справлюсь. Ведь я взрослая. И нам ничего не грозит. Мы сейчас в безопасности. Но мне нужно время, чтобы успокоиться.

— Читайте также: Плохие новости: Как говорить с детьми о трагедиях, происходящих в мире

3. Я думала о своих детях и зацикленно говорила: я знаю, что у каждого из вас своя судьба, я благословляю вас на вашу радостную, счастливую жизнь, на вашу безопасность и прошу все добрые силы о защите и поддержке.

4. Я села так, чтобы опираться спиной о стенку кровати и поставила стопы устойчиво. (Если внутренняя опора не крепка, важно опереться хоть на пару минут на «внешнюю»). Если бы муж в тот момент был рядом, попросила бы меня обнять или дать за него подержаться.

5. В кинезиологии есть практика: лобно-затылочный захват — одна ладонь кладется на лоб, вторая на затылок. Я обхватила голову руками и старалась ритмично-спокойно дышать, выдыхая напряжение (погуглите, это упражнение рекомендуют кинезиологи для детей и взрослых при любых травматических событиях и переживаниях).

6. Мне важно было вернуть ощущение границ тела. Простукивание (как коврик прохлопать себя ладошками) не помогло. Я взяла расческу-щетку и прошлась «простукивая» по всему телу, начиная снимать напряжение с головы. (Это одна из простых практик травматерапевта Питера Левина).

7. Мне нужно было что-то делать со спазмом в сердце. Я положила руку на сердце. Старалась следить за дыханием и за теплом ладони на грудной клетке. Я буквально себе — сердцу — говорила: у меня сейчас болит сердце за всех пострадавших детей и родителей. Но ты — мое сердце — не можешь вместить ВСЮ боль. Я не могу, не имею права сейчас соединяться с болью всех. Сейчас я остаюсь в контакте не со страданиями, а с сочувствием. С поддержкой.

8. Я буквально представила образ: как я отпускаю руку, которой держалась за боль и искала какое-то время образ чего-то большего — за что я могу сейчас удержаться. Это было ощущение огромнейшей волны любви — света — я просто физически ощутила, как держусь за Нее. Думаю, можно представить как — моя рука в руках у Бога, что ли…

9. Мне нужно было «стать» больше, чем та боль, с которой я была соединена. Только так я могу быть опорой, контейнером для тех, кому важно. Я нашла образ, который бы мне помогал за это ощущение зацепиться — якорь: это любимая брошь — валяный ангел и колье — на цепочке «молекула серотонина». Это то, к чему я прикасалась сегодня, чтобы вернуть себе ощущение стабильности — рядом все время были группы людей.

10. Слова, которые меня спасали в разных ситуациях — «я выбираю жизнь». Что бы ни происходило в мире — я выбираю жизнь, жизненность. (Это ведь наш внутренний вектор).

11. Только после этого я ощутила нереальное бешенство. В злости много энергии действия. Я задавала себе вопрос: что я могу сделать сейчас? Что я могу делать в будущем, что я могла вообще сделать? Я злилась, вспоминая свою безалаберность и безответственность родни и своих детей и злилась… От бессилия. А потом опять себе напомнила: я безгранично скорблю о погибших детях. Но судьбы у всех разные. Я себе сказала: я ничего не могла сделать — это не моя вина и не моя ответственность. Но я могу позаботиться о пожарном выходе и огнетушителе у меня в студии, узнать в садике и школе детей о пожарной безопасности. Быть внимательной в местах, где бывает семья. А еще — пройти курс неотложной помощи. Создавать мультфильмы, книги, ролики для детей о поведении в экстремальных ситуациях (на канале ПлюсПлюс мы давно делали Корисні Підказки на эту тему).

12. Я себе говорила: я больше детей никуда не пущу и сама не пойду в ТЦ… Потом сделала вдох-выдох — моя задача продолжать жить и помогать детям быть соединенными с жизнью. Я не смогу проконтролировать и предусмотреть все. Мне нужно будет себе вернуть ощущение доверия к жизни.

13. Я много пила воды. Возвращала себе ощущение — «я выбираю жизнь». Напоминала себе, что это событие — запредельное — и от него и нельзя, и не получится спрятаться. А для своей безопасности и экологии для тех, кто рядом, должна следить за тем, сколько я могу выдержать напряжения, и помогать себе все-таки не соединяться с глобальной болью. Со своей человеческой болью я надеюсь справиться. Глобальную — не вынесу. И я тогда не смогу никому помочь.

14. Так сложились обстоятельства, что я не была в сети много часов. Но я бы в любом случае сделала бы информационную паузу, чтобы немного восстановиться.

Если обобщить:

• Важно вернуть себе контакт с телом.
• Важно признать эмоции и поддержать себя и других в эмоциях.
• Важно осознавать, что это событие оживило память о других ситуациях беспомощности и ужаса.
• Важно выходить из информационного поля.
• Важно разъединить образ своих детей с теми, кто пострадал.
• Важно стараться «соединиться» с чем-то большим, во что вы верите.
• Важно заботиться о себе.
• Важно, через время — не сейчас — когда готовы, перейти от эмоций к действиям

В память о тех, кто пострадал, мы можем сделать то, что от нас зависит, чтобы наш персональный мир был добрее, заботливее, безопаснее. Сил нам всем.

— Читайте также: Светлана Ройз: «С ребенка важно снять ответственность за сам факт трагедии. И за то, что он выжил»